Почему Словакия не хочет перепродавать газ на Украину

Украина начинает официальные консультации со Словакией о реверсных поставках газа. Братислава упирается руками и ногами, но ЕС и США практически силой принуждают словаков согласиться на строительство обратной трубы, которая позволит немецкой RWE или любой другой европейской компании реэкспортировать российский газ украинским потребителям. Это помогло бы Киеву слезть с иглы зависимости от «Газпрома». Официальные переговоры в Братиславе стартуют сегодня. В Словакию от Украины приехал и.о. министра энергетики и промышленности Юрий Продан. Также туда прибыли представители Еврокомиссии. Без их давления переговоры бы не состоялись вовсе. Словаки совсем не горят желанием из своего кармана оплачивать помощь Украине, а главное – ссориться с Россией. Любители хоккея знают, что на шлемах одной из сильнейших команд Континентальной хоккейной лиги – братиславского «Слована» – написано «Согаз», а на рукавах – «Мегафон». Схема газовых поставок в районе украинской границы строится сегодня приблизительно следующим образом. Россия – это основной поставщик газа для всех государств Центральной и Восточной Европы. Она покрывает более половины потребностей в природном газе самой Украины. То есть около 28 млрд кубометров от 50 млрд, которые в среднем в год потребляла украинская экономика. Эту цифру следует рассматривать, правда, с учетом того, что теперь потребление снизится на «один Крым». А на полуострове было несколько крупных, именно промышленных потребителей газа. Что касается транзитного газа, часть которого и планируют сегодня в Киеве закупать у словаков после запуска трубопровода в реверсном режиме, то это около 86 млрд кубометров в год. Российский газ обеспечивает чуть ли не все потребности Венгрии и Словакии, больше половины – у Чехии и Польши. Ну а у Германии, по словам федерального канцлера Ангелы Меркель, до 40%. Правда, Польша и Германия большую часть газа получают по другим трубам, идущим в обход украинской территории, через Белоруссию и по дну Балтийского моря. Что касается украинского транзита, то не более 20% прокачиваемого через страну газа распределяется в Венгрию и Польшу. Большая же часть (приблизительно 80%) уходит в бывшую чехословацкую, а ныне словацкую трубопроводную систему, которую СССР запустил в 1967 году, а затем активно расширял после оккупации Чехословакии в 1968 году. Таким образом, Словакия оказывается ключевой страной на пути газа из России, через Украину и в ЕС. Соответственно, столь же важна ее позиция в ситуации, когда Киев, Брюссель и Вашингтон хотят гарантировать украинскую газовую независимость от России, организовав обратные поставки газа. Эта идея не нова. Реверсные поставки газа из ЕС на Украину начали обсуждать еще при президенте Леониде Кучме. При Викторе Ющенко, а затем при якобы пророссийском Викторе Януковиче Украине удалось вначале договориться, а затем и запустить реверс на границе с Польшей, а потом и с Венгрией. Но труба тут узковата. Обе страны вместе могут поставлять 4–5 млрд кубометров в год, не более. А вот обратные поставки газа из Словакии, по разным оценкам, позволят перенаправить в кризисной ситуации от 10 до 30 млрд кубометров газа. Вложения потребуются минимальные: 20–30 млн евро на модернизацию существующей трубы и строительство новой – в обратную сторону, на Украину. Строительство вообще бы не потребовалось, если бы та же немецкая RWE (которая уже поставляла украинцам газ по реверсу из Венгрии и Польши) становилась владельцем закупленного российского газа уже на украинской территории. Тогда она просто там же перепродавала бы его Киеву по цене чуть ли не на сто евро за тысячу кубометров ниже, чем украинцам приходится покупать у России напрямую. Однако «Газпром» так долго в свое время боролся с реэкспортом украинцами газа, что соглашения со Словакией и Украиной включают сегодня защиту от такого варианта. Согласно действующим российско-украинским и словацко-российским газовым договоренностям, на территории Украины транзитный газ все еще принадлежит «Газпрому». Его клиенты из ЕС становятся полноправными владельцами только после прохождения станции «Вельке Капушаны» на словацкой границе. Об этом неделю назад европейцам и украинцам уже поспешил напомнить гендиректор российской газовой монополии Алексей Миллер. Он заявил, что идея организации реверсных поставок газа из Европы на Украину вызывает вопросы. По его словам, физический реверс вряд ли возможен, а виртуальный реверс требует рассмотрения с точки зрения законности. Впрочем, российский поставщик вряд ли станет отключать всю Центральную Европу, полностью прекращая поставки газа через Словакию. Так что можно сказать, что он спохватился слишком поздно и пока проигрывает, по крайней мере публично, войну за словацкую трубу. Словаки долгое время отмалчивались, стараясь избежать ситуации, в которой им придется оказаться зажатыми между Германией и Россией. Благо и повод у них был – президентские выборы, в них участвовал действующий премьер-министр, лидер правящей партии «Смер» («Путь») Роберт Фицо, считающийся весьма лояльным в отношении России политиком. Однако выборы прошли, Фицо их проиграл бизнесмену Андрею Киске, а значит, сохранил пост премьера. Так что от ответа по теме реверса он не ушел. Именно премьеру Фицо надо решить будущее реверса. А ему явно не хочется. Он, в отличие от большинства зарубежных политиков и комментаторов, знает и о еще одной сложности. Управление трубопроводной системой Словакии принадлежит не государству, владеющему 51% акций, а частным инвесторам, обладателям 49%. Там весьма запутанная схема. Есть компания Eustream, которая является «независимым транспортером газа» и реально занимается управлением газовыми потоками. Собственно газопроводом владеет SPP (Словацкая газовая компания), где частным владельцам (Slovak Gas Holding) принадлежит 49% акций. В свою очередь, самим SGH владеет акционерное общество Energetický a průmyslový holding. Далее – есть акционеры АО Energetický a průmyslový holding (EPH) – это компания J&T, предприниматели Даниэл Кржетинский и Патрик Ткач, а также крупнейшая чешская бизнес-группа PPF (головной офис зарегистрирован в Нидерландах), принадлежащая Петру Келлнеру. В декабре 2013 года PPF заявляла о своих планах продать более 40% акций EPH. Уже продали 4,4%, и вполне возможно, что этак активность связана с заботой об интересах PPF в России. Здесь компании есть, что терять – в России ей принадлежит «PPF Страхование жизни», банк Home Credit, девелоперский бизнес и другие активы. Таким образом, даже по сравнению со словацкими властями, частные акционеры оказались в еще более сложном положении. И продажа части акций группой PPF, как бы это публично ни объяснялось, явно могла иметь целью минимизировать политические риски для активов чешской компании в России. В такой сложной ситуации словакам ничего другого не остается, как тянуть волынку. Потому Фицо, несмотря на давление Брюсселя и даже звонок от вице-президента США Байдена, и заявил накануне переговоров с украинцами: «Очевидно, что Украина не может оплачивать свои счета. <…> Лишь третья сторона, такая как Европейский союз и Европейская комиссия, может гарантировать, что Словакия получит оплату, если поможет Украине», – уточнил словацкий премьер-министр, добавив, что его страна может действовать исключительном в правовом поле, в соответствии с договоренностями с «Газпромом». Так что в переговорах должны участвовать, помимо Братиславы и Киева, также Брюссель и Москва. Роберт Фицо не может не понимать, что такая схема очевидно тупиковая. И предлагает ее наверняка именно для того, чтобы ужом проскользнуть между германским молотом и российской наковальней, одновременно и выполнив требования Вашингтона с Брюсселем, и сохранив добрые отношения с Москвой.