Flickr / BASF – We create chemistry

В Казани прошла открытая дискуссия «ГМО: запретить нельзя поддерживать». Ученые, бизнесмены и политики обсудили плюсы, минусы и подводные камни ГМО-технологий, а также перспективы принятия закона, который запрещает выращивание генно-модифицированных культур в России, но разрешает их импорт. –  «Научная Россия»

Человеку свойственно бояться незнакомой еды. Это естественный страх, его не надо стыдиться. Во-первых, он спас жизнь несметному количеству наших прапрапредков. Во-вторых, все равно мы от него не избавимся. Даже старый телевизор выкинуть не так-то просто, что уж говорить про инстинкт, верой и правдой служивший нам миллионы лет. И не только нам.

В каждой популяции есть небольшая часть непрошибаемых консерваторов, небольшая часть смельчаков и естествоиспытателей и основная масса колеблющихся

В естественной среде животные питаются если не однообразно, то очень предсказуемо. Это только неподготовленному горожанину кажется, что природа – бесконечный выбор экологически чистых продуктов, от которого разбегаются глаза. На самом деле выбор этот для каждого вида вполне ограничен, и с незнакомой едой дикому животному встретиться довольно трудно.

Но однако же случается. И тогда любое более-менее соображающее существо реагирует на незнакомое как на априори несъедобное. И это очень благоразумная стратегия. Когда вы – животное, у вас нет иных способов испытать свойства продуктов, кроме как на собственной шкуре, а она, эта шкура, вообще-то дорого стоит. Но природа была бы довольно скучным местечком, если бы в ней параллельно не возникли и другие стратегии.

Если перед сотней диких саванных мартышек поставить мангал со шкварчащими на углях шашлыками, 99 с криками разбегутся, а одна, самая смелая и любопытная, пересилит страх и в конце концов попробует шашлык на зуб. И если ей понравится, следующий мангал раздербанят между собой уже десять мартышек. А еще через несколько повторов останется всего десять мартышек, которые боятся шашлыка. И эти десять будут бояться его всегда. И так ни разу и не попробуют.

В кланах серых и черных крыс есть что-то вроде профессиональных тестировщиков. Это животные, которые принимают решение, можно ли есть ту или иную еду. От их экспертного мнения полностью зависит, например, успех или провал отравленных приманок: если эксперт понюхал и не стал есть – все, больше ни одна крыса в семье к этому не притронется.

Люди тысячи лет выводят новые сорта и породы, и этот процесс давно не похож на мичуринские пасторали: последние полвека селекционеры применяют химию и радиацию, чтобы дело шло быстрее

Если вы, насмотревшись фильма «Флиппер», бросите рыбу дикому дельфину, он ни за что не будет ее есть. Даже если это будет очень-очень голодный дельфин и абсолютно свежая рыба, он скорее сдохнет, чем съест ее. У дельфинов табу на неживую еду, даже если она была живой вот только минуту назад. И дельфинов легко понять – они миллионы лет эволюционировали в среде, где для них не бывает съедобной неживой пищи.

Но этот инстинктивный запрет стоил жизни очень многим из них, когда дельфинов стали учиться содержать в неволе. Зверей просто невозможно было накормить, и они дохли от голода. До тех пор, пока людям не попался первый смелый и любопытный, который рыбу все-таки съел – и обнаружил, что с ней все нормально.