Два сценария: что будет в России при $50 и $40 за баррель

В июле 2015 года снова стали снижаться экономические настроения населения. Пока мы наблюдаем это только по сильно упавшему индексу финансовых настроений Сбербанка (Росстат дает картину с задержкой – раз в квартал). И пока это данные одного летнего месяца, который традиционно не показателен, но с учетом августовских событий мы вряд ли можем ждать существенной коррекции этих настроений в лучшую сторону.

В июле уже началось падение цен на нефть, но сильнее, скорее всего, сказалось накопление усталости от кризиса. В частности, если в первом полугодии уровень сбережений населения был очень высоким – примерно в три раза выше, чем в первом полугодии прошлого года, то теперь мы наблюдаем сильное падение склонности к сбережениям, кроме готовности сберегать в валюте. На это накладывается нежелание людей получать кредиты: в 2014 году объем потребительских кредитов и ипотеки продолжал расти, сейчас налицо резкое торможение потребительского и ипотечного кредитования. Выданные ипотечные кредиты снизились в первом полугодии примерно на 40%. Раньше норма сбережения снижалась, потому что люди могли себе позволить не сберегать – наоборот, брали кредиты. Сейчас нет ни кредитов, ни сбережений, и это, скорее всего, означает, что потребительская уверенность входит в стадию беспросветного пессимизма. У людей нет ресурсов, чтобы готовиться к худшему, и они не в состоянии поддерживать уровень потребления за счет банковских заимствований.

Августовский обвал рубля, безусловно, добавит пессимизма.

Во втором квартале реальные доходы населения снизились более чем на 4,5%. Примерно на столько же снизился и реальный размер пенсий. При этом, по данным Росстата, реальные зарплаты упали гораздо ниже – до 10% на пике падения, хотя теперь немного восстановились. Розничный товарооборот, прямой индикатор потребления, упал почти на 10%, и никаких признаков существенного улучшения ситуации не наблюдается. Потенциал импортозамещения во многом уже исчерпан: импорт, который можно было заместить, население заместило еще в начале этого года.

Многие компоненты социальных выплат тоже, скорее всего, будут сокращаться в значительных объемах и в реальном выражении. Правда, доля социальных трансфертов в доходах населения накануне кризиса достигла уровня, близкого к историческому максимуму, и, строго говоря, им есть куда падать.

Мы можем констатировать значительное совокупное снижение ресурсов всех ключевых экономических агентов: и бизнеса, и населения

В таких условиях неизбежное с девальвацией повышение цен на импорт с высокой вероятностью приведет к валовому снижению потребления. Падение спроса станет дополнительным тормозящим фактором. Две трети конечного потребления приходится именно на потребительский спрос, и все это, естественно, не сулит ничего хорошего и собственно промышленности, и сектору услуг, связанных с потребительским рынком. А с учетом ожидаемого снижения ресурсов предприятий, связанного с понижением выручки из-за резкого падения цен на экспортируемое сырье, мы можем констатировать значительное совокупное снижение ресурсов всех ключевых экономических агентов: и бизнеса, и населения.

Рынок нефти: от $30 до $70

Очередная девальвация рубля и глубокое падение цен на нефть не являются основанием для пересмотра наиболее вероятных среднесрочных сценариев. Сырьевые рынки действительно могут притормозить развитие на более длительную перспективу. Но это случится, если экономическая посадка в Китае будет по-настоящему жесткой и если эти неприятности негативно отразятся на других экономиках, в том числе США. Пока мы лишь наблюдаем кратковременную паническую реакцию инвесторов, а экономический рост в Китае может продолжиться. В этом кризисе нет такого масштабного пузыря на финансовых рынках развитых стран, как это было в 2008 году. Так что о коренном переломе в худшую сторону для России говорить пока рано. Впадать в крайний пессимизм не стоит. Но возросшая неопределенность в мировой экономике – важный и новый феномен этого августа, и она заставляет ухудшить параметры не наиболее вероятного, а самого пессимистического, стрессового для России сценария.

Пока колебания цен на нефть и валютного курса принципиально не меняют ситуацию для бюджета. Во-первых, падение рубля, судя по всему, произошло с перехлестом по отношению к падению цен на нефть. Следовательно, нефтегазовые доходы бюджета не сильно упадут в рублевом выражении, и бюджет сможет выполнить обязательства, запланированные на текущий год, без существенного увеличения рыночных займов и финансирования дефицита из Резервного фонда.

Про будущий год пока говорить сложно. Краткосрочное падение нефти до $43–45 включено в ожидания большинства игроков нефтяного рынка, хотя этот сценарий и не считался наиболее вероятным. Сегодня рынок нефти может балансироваться в широком диапазоне цен на короткой дистанции: буквально от $30 до $70 за баррель. При любой цене спрос и предложение могут оказаться более или менее в соответствии, поскольку на коротких интервалах времени они малочувствительны к цене. То есть если нефть в очередной раз упала, это не значит, что она останется на этом уровне на ближайшие два или три года. Для устойчивости российского бюджета принципиален средний уровень нефтяных цен в течение года, и в этом году он, скорее всего, будет соответствовать бюджетным проектировкам ($50) или превысит их.

Стресс-тест: $40 за баррель

Сценарий «$40 за баррель» – рассмотрим его как стрессовый – лишает экономику дополнительных существенных ресурсов, которые пришли бы в виде экспортной выручки, и означает еще более глубокое падение ВВП. Сжимаются и совокупный спрос, и возможности инвестирования – экономика, которая и так находится в кризисе, тормозится дополнительно.

Масштабы сокращения расходов, необходимые для балансировки бюджета, могут оказаться заметно выше 10%. За счет чего это делать, трудно предположить. Одним сокращением пенсий проблему не решить.