Динамика и масштаб экономического спада в России в 2015 году опровергают прогнозы как крайних пессимистов, так и осторожных оптимистов конца прошлого года. После валютного шторма декабря 2014-го первые бросились предрекать последний путь рубля и бездонное падение ВВП. Вторые писали о временных трудностях российской нефтяной экономики, инерционному запасу которой мало что угрожает.
До середины марта этого года положение дел действительно можно было интерпретировать как временные трудности. Курс рубля относительно стабилизировался, инфляция, будучи в абсолютном исчислении высокой (до 15%), начала замедляться, а среднее падение ВВП в первые два месяца текущего года не превысило 1,6%. Президент заявил, что кризиса нет, а министры финансов и экономического развития – с некоторыми оттенками – соглашались, что худшее позади. Начало роста казалось возможным в четвертом квартале 2015 года. Общее падение по итогам года, согласно официальным оценкам, не должно было превысить 2,5%. Антикризисный пакет правительства, правда, был раскритикован в том смысле, что правительство сидит и ждет хорошей мировой конъюнктуры и полагает, что перед нами обычный циклический кризис – в то время как он, по сути дела, структурный. Это обстоятельство, впрочем, не меняло доминирующего умеренного оптимизма.
В марте и далее, однако, кризис в социально-экономической сфере пошел по нарастающей. Ускорилось падение ВВП и инвестиций, отрицательную динамику продемонстрировала потребительская уверенность на фоне почти 10%-ного падения реальных доходов. Свой вклад внесли колебания нефтяных цен – они запустили новый цикл девальвации рубля. ЦБ крайне осторожно подходит к снижению ключевой ставки, несмотря на повсеместные жалобы на дороговизну кредита и относительное замедление инфляции. Явно буксует импортозамещение. Годовое падение ВВП теперь выглядит никак не менее 4,5%, а перспектива возобновления роста перенесена на первый квартал 2016 года.
Сжатие инвестиционного спроса происходит в среднем в 2,5–3 раза быстрее, чем падение объемов ВВП, а по ряду отраслей и регионов носит характер обвала
Представляется, что ключевым индикатором во всем этом многообразии чисел и мнений является динамика инвестиционного спроса. Именно она определяет в конечном итоге перспективы роста, выступая ведущим показателем социально-экономической уверенности как производителей, так и потребителей. И именно этот показатель демонстрирует однозначно негативную динамику на протяжении всех прошедших месяцев.
Более того, сжатие инвестиционного спроса происходит в среднем в 2,5–3 раза быстрее, чем сокращение объемов физического ВВП. По ряду же отраслей и регионов это сжатие носит характер обвала – на 30–60% в сравнении с аналогичным периодом прошедшего, 2014 года. При вероятном 4–5%-ном падении ВВП в годовом измерении ряд аналитиков прогнозируют сжатие инвестиций в основные фонды на уровне 17–20%. Это сопоставимо с кризисом 2009 года, но ныне происходит в гораздо более сложных внешних и внутренних условиях. Перспективы восстановления инвестиционного спроса неясны, и это признается официально. Что происходит?
