Анри Руссо. Экзотический пейзаж с тигром и охотниками
«Лес» – один из самых сложных лекционных курсов Владимира Вениаминовича Бибихина, и для неподготовленного читателя сама эта книга с неизбежностью может предстать чем-то вроде нагромождения мыслей из совершенно разных областей знания (биологии, теологии, истории, математики, философии), настоящей свалкой (слово, весьма важное для мысли ВВБ) или, на худой конец, тем, что и значится на обложке, – самым что ни на есть темным, дремучим, непролазным лесом, чащей без полян и хайдеггеровских «просветов бытия». Не понравится он и поверхностному взгляду, который привык (и все никак не может отвыкнуть) сравнивать Бибихина с Хайдеггером (в пользу последнего, разумеется), поскольку никаких традиционных хайдеггеровских рубрик (мир, бытие, истина) здесь сразу в глаза не бросается. Если уж что и можно сказать для подобно настроенных читателей, ищущих хэштеги в манере школы быстрого чтения, так это то, что «Лес» – действительно один из самых бибихинских курсов лекций. Последнее требует пояснения.
Вообще-то у ВВБ все курсы лекций – его, свои, собственные. Речь идет о самобытности, проходящей по всем возможным уровням рубрикации: начиная с того, что тема любого курса формируется самим автором, и завершая тем, как заявленная тема обретает жизнь. ВВБ – мастер композиции, в чем можно убедиться даже в том случае, если возьмем наугад четыре самых «предсказуемых» (по названию) курса: «Мир», «Язык философии», «Витгенштейна» или «Внутреннюю форму слова». Первый «обещает» парафраз «Бытия и времени» Хайдеггера; второй – что-то вроде анализа философского тезауруса, образцы коего мы можем встретить в бесчисленных рефератах, курсовых, ВКР и даже в диссертациях; третий – что-то вроде заявки на биографию Витгенштейна с рассмотрением его «основных мыслей»; четвертый и вовсе просится в учебный план бакалавров филологов, специализирующихся на лингвистике. Но любые ожидания подобного рода тут же развеиваются, как только так настроенный читатель возьмется за внимательное чтение этих книг. Что уж тогда говорить о таких курсах, как «Правда», «Энергия», «Собственность», «Дневники Льва Толстого», в которых для любителей быстрой рубрикации даже названия ничего не говорят? («Грамматика поэзии» и, казалось бы, самое традиционное «Введение в философию права» вызывают у таковых самое большое разочарование.) И вот, на фоне ломки любых заведомых ожиданий, «Лес» выглядит страннее всего. Наша ближайшая задача – не развеять странность «Леса» (такая задача просто непосильна), но обрисовать облик его странности.
