mos.ru
К концу минувшей недели Россия уверенно преодолела 10-тысячный рубеж суточной заболеваемости COVID-19. Еще в середине марта, в период принятия первых крупных федеральных мер, любые нестыковки официальной статистики распространения с реальностью объяснялись просто – субъективностью опыта очевидцев и заблуждениями критиков. Но к началу мая ситуация уже достаточно вышла из-под контроля, чтобы власть, порой сама того не замечая, начала испытывать на хрупкость общественное доверие к информационным сводкам оперативного штаба.
Сколько же в итоге мы имеем инфицированных – для начала в Москве, которая с огромным отрывом лидирует в стране по числу заражений на 1000 человек? Обстоятельно ответить на этот вопрос в субботу попытался мэр Москвы Сергей Собянин, один из наиболее информированных чиновников:
«По результатам скрининговых исследований различных групп населения, реальное количество заболевших составляет около 2% от общего количества жителей Москвы. И это – минимальное значение среди мировых городов, пораженных пандемией. Мы смогли сдержать распространение инфекции благодаря дисциплине и поддержке мер самоизоляции со стороны» (При этом буквально в самом начале недели Собянин сожалел о невозможности пообещать скорый «выход на плато или [сообщить] что у нас какая-то позитивная динамика. Более того, я вижу, что мы даже середину пути не прошли»)
Обратим внимание на это «реальное количество». Бьется ли оно с ежедневными реляциями московского оперативного штаба? На 1 мая с начала пандемии в столице подтверждено 57 300 случаев инфицирования. Однако 2% москвичей – это не менее чем 250 тысяч человек. Или мэр, говоря о 2%, хотел подчеркнуть, что «многие переносят болезнь бессимптомно» (что также может означать отсроченные признаки) и именно на их выявление направлены сейчас основные усилия властей?
Допустим. В середине апреля главный санитарный врач Анна Попова утверждала, что доля таких людей в отдельных регионах может достигать 50% – в частности, в Московской области их, по ее данным, насчитывалось 52%. А в самой столице, согласно заявлению главы столичного департамента здравоохранения Алексея Хрипуна, сделанному чиновником в эфире «Первого канала» 18 апреля, бессимптомных инфицированных было и того больше: «Если неделю назад примерно 40% всех заболевших в Москве не имели симптомов, то сегодня это около 60%».
Такие цифры, если подходить к ним критично, способны насторожить скептиков. Китайское правительство в конце марта оценивало максимальный процент бессимптомных носителей вируса в 30% Аналогичный показатель от Центра по контролю и профилактике заболеваний США – 25%. Из зараженных коронавирусом на злополучном круизном судне Diamond Princess не имели симптомов лишь 18%. Однако к настоящему времени накоплено множество других исследований – в частности, проведенное Управлением здравоохранения Исландии или, скажем, работа, опубликованная на днях в авторитетном журнале New England Journal of Medicine. Их результаты фактически повторяют оценки Поповой и Хрипуна – пускай, и высказанные не истины ради, а для подтверждения «преимуществ российской тест-системы» (Попова) и «лидерства Москвы по выявляемости инфекции» (Собянин).
Если гипотеза о преимущественно бессимптомном течении болезни становится доказанным фактом, то контроль ее распространения – исключительной по сложности задачей. А значит, каждое новое обнадеживающее заявление российских чиновников уже через неделю-другую рискует выглядеть издевательством над здравым смыслом – приблизительно как приравнивание к плато ползущей вверх кривой.
mos.ru
Однако власти продолжают делать вид, что целиком владеют ситуацией. Растет не статистика заражений, а интенсивность и объемы тестирования – такова официальная интерпретация последних событий, призванная продемонстрировать, что Россия, как и было обещано президентом и правительством, достойно подготовилась к эпидемиологическому кризису, встретив врага во всеоружии. Главный санитарный врач Москвы Елена Андреева заявляет нам об этом снова и снова:
«Количество тяжелобольных госпитализированных не увеличилось за последнее время. Санитарно-эпидемиологическая обстановка в городе стабильная. Мы рано выявляем заболевших, лечим их амбулаторно, и поэтому они не требуют госпитализации. Мы не доводим ситуацию до критической. В Москве в сутки делается от 45 до 50 тысяч тестов. И мы понимали, что это количество тестов позволяет нам максимально активно выявлять коронавирус у людей, которые даже не подозревали, что они больны, поскольку у них нет клинических проявлений. Таким людям сразу же выдается постановление об изоляции, за ними устанавливается медицинское наблюдение и их начинают лечить. Мы были к этому готовы» (Чтобы восстановить контекст, напомним, что это слова чиновницы, которая в конце января уверяла депутатов Мосгордумы, что «ситуация не будет ухудшаться»).
Примерно та же мысль звучит и в официальном заявлении столичного оперативного штаба по контролю и мониторингу ситуации с коронавирусом:
«Беспрецедентные меры по расширению тестирований позволяют выявлять все больше бессимптомных носителей, вовремя изолировать их, тем самым обеспечив безопасность для окружающих. Отсутствие роста госпитализаций говорит о том, что у большинства москвичей вирус удается обнаружить на ранних стадиях и не допустить ухудшения состояния».
Да, но как именно у «большинства москвичей» диагностируют не выдающий себя вирус (если у доброй половины потенциальных зараженных нет никаких симптомов)? Газета «Ведомости» на неделе опубликовала подробную статью, объясняющую, как России удалось выйти на второе место в мире (после США) по объему тестирования в абсолютных цифрах и на третье – по числу тестов на 1000 человек (после Италии и Германии). Из нее мы узнали, что примерно половина тест-систем создана профильными государственными исследовательскими институтами, а крупнейшим поставщиком на этом рынке госзакупок выступает доселе неизвестная компания «Эвотек-Мирай геномикс», получившая миллиардные инвестиции, в том числе, от государственного РФПИ. Все это дает представление о финансовой и научно-производственной стороне вопроса, но не приближает нас к пониманию административных методов самого тестирования, направленных на раннюю диагностику максимально широкого круга «подозреваемых».
Так как же обеспечивается «безопасность для окружающих»…
…если до сих пор отсутствует широко пропагандируемая, общедоступная, обязательная и одновременно безопасная система тестирования. С конца апреля такую систему в Москве и Санкт-Петербурге запустила компания «Яндекс», но добровольный (заявительный) характер безвозмездной услуги на дому едва ли совместим с широким охватом населения мегаполисов. К тому же мы не видим тут ни энтузиазма со стороны властей, ни попыток придать этим благотворительным проектам от коммерческого сектора оттенка официальности – государство ни в чем не готово делиться полномочиями с бизнесом;
…если точность самих тестов до сих пор оставляла желать лучшего;
…если остро не хватает (импортных) расходных материалов – в частности, упомянутых мэром «пластиковых пипеток, чтобы раскапывать пробы по анализаторам», в связи с чем власти Москвы вынуждены были сократить объемы тестирования;
…если даже в майские праздники, в период массового выезда горожан за город, инспекторов ГИБДД вооружают алкотестерами, а не тепловизорами по примеру Южной Кореи;
…если слова мэрии о стабильной статистике госпитализации противоречат ее же заявлениям о работе столичных медучреждений на пределе и все более активному перепрофилированию гигантских торговых центров и общественных пространства (автоцентра «Москва», торгово-ярмарочного комплекса «Москва», Ледового дворца «Крылатское» и т.д.) под госпитали;
…если из-за хронической нехватки средств защиты наибольшему риску подвержен персонал больниц (где к середине апреля обнаружено 83 очага групповой заболеваемости), но при этом последствия социальных контактов медицинских работников вне работы, судя по словам главврачей, до конца не продуманы?
С Сергеем Собяниным трудно не согласиться в том, что простых рецептов в борьбе с пандемией не существует. Но правильно ли представлять сложную цепь импровизаций, причем не всегда успешных, в виде заранее продуманного и безупречно реализуемого стратегического плана? Противоречия в заявлениях властей дезориентируют, убеждая одних в том, что опасность преувеличена, а других – пугающе недооценена. Так мы рискуем не скоро добраться до точки, уже намеченной столичным мэром, после которой драма пандемии обратится в смутные, поблекшие воспоминания.
«Мы, когда испытываем какие-то трудности, мы думаем, что эти трудности мы запомним на всю жизнь, у нас изменится психология и так далее. Но я уверен, вот эта проблема закончится. Через полгода, максимум через год мы о ней будем вспоминать – [как] о чем-то таком отдаленном и не очень серьезном», – заявил накануне Собянин.
Ну, а пока руководитель Москвы допускает ужесточение карантинных мер – надо понимать, в качестве профилактики головокружения от успехов в борьбе с COVID-19. В свежих Хрониках госкапитализма:
