Волонтеры в раздевалке перед работой в отделении реанимации и интенсивной терапии. Фото: Владимир Гердо / ТАСС
Насколько ограничение перемещений, закрытие предприятий, объявляемые то там, то тут комендантские часы и другие меры правительств повлияли на конечное количество жертв коронавируса, будет понятно позже. И понимание это не только важно для будущих сражений развитых стран и международных экспертных и гуманитарных организаций с будущими пандемиями, но и опасно для неэффективных режимов. Как проигранная война.
Глобальный локдаун, ставший дорогостоящим, почти как война, ритуалом приверженности общества и современной бюрократии ценности человеческой жизни, показал растущие разрывы в современном мире.
Во-первых, между развитыми странами и остальным миром. У развитых демократий есть и ресурсы, и политическая необходимость спасать своих граждан любой ценой. Но за пределами золотого миллиарда таких ресурсов нет, а ценность человеческой жизни вдруг оказалась очень дорогим карго-культом.
Во-вторых, материальный и идеологический разрыв не просто между бедными и богатыми, а между теми, кто в силу достаточных доходов, образования и освоенных социальных практик может позволить себе полноценное существование внутри технологических экосистем, со всеми вытекающими из статуса пользователя привилегиями, и теми, кто по разным причинам, иногда субъективным, остается за бортом.
Возможно, что технологический бизнес, расширяя свой рынок пользователей, создавая глобальные экосистемы и локальные IT-комьюнити в городах развивающихся стран, модернизирует периферию. Городскими пользователями таких сетей, как Facebook, среди которых заметное количество путешествует по миру и даже работает в международных организациях или технологических компаниях, трудно управлять при помощи примитивных политических технологий и втирания яда «типа “Новичок”» в трусы оппозиционных политиков. Не случайно самый чувствительный удар по репутации ФСБ России нанесли не спецслужбы, а работающие с анализом доступных в сети данных журналисты Bellingcat, фальсификации белорусских выборов фиксировались с помощью специально разработанного для этого приложения, а ложь официальной статистики о распространении коронавируса и смертей от него в реальном времени анализируется в нескольких сообществах в социальных сетях.
Переключение периферийных политических элит с партии телевизора и холодильника на партию Facebook и кофеен, возможно, не просто увеличит социальное неравенство в развивающихся странах, а даже создаст его новый дизайн. Но рынки технологий станут больше, новые капиталы будут генерировать новые политические интересы, периферия подтянется технологически, политически и экономически, как это было в результате деятельности Ост-Индских компаний в далеких XVII–XVIII веках. Здесь мы смотрим, какой вклад в этот захватывающий процесс может внести необходимость модернизации здравоохранения.
