НИИ митингов: войны «Болотной» и «Поклонной» не будет

Для «Независимой исследовательской инициативы» («НИИ митингов»), созданной в декабре 2011, исходной целью была не «погоня за социологической цифрой», мы брали интервью на общегражданских, кургиняновских и последнем пропутинском митингах. Чтобы увидеть, что в действительности скрыто за ширмой протестного выбора, когда крупные предприниматели голосуют за КПРФ, а заводские рабочие – за «Правое дело». Я ввел в интервью несколько вопросов, прямо отсылающих к социальным предпочтениям, в обход известных имен и названий партий. Например, такой ключевой для любой социальной политики вопрос: «Нужно ли усилить поддержку неимущих?»

Это дало впечатляющие результаты, вскрыв два важных факта. Первый: за последние двадцать лет в России сформировался слой людей, в том числе еще заставших советское общество в силу возраста, для кого неимущие, бедные – это мифологическая фигура наподобие кентавра или дракона, поскольку в их ближайшем окружении таковых нет. Отгороженные от низших социальных слоев размеренным потреблением и финансовым благополучием они готовы к личной благотворительности, но не к системному перераспределению национального богатства.

Второй факт: как сторонники этого «естественного» неравенства, так и сторонники справедливого перераспределения (в частности, бесплатной медицины и образования) присутствуют и на Болотной, и в Лужниках. При кажущейся политической монолитности этих двух пространств, на деле оба они не предполагают ясной привязки социальных требований к политической лояльности или протесту. Одно из объяснений этому: размытость, в пределе, блокада политического состязания между действительными социальными антагонистами.

Ценность работы «НИИ митингов» – голоса и высказывания участников. Поэтому без долгих предисловий приведу несколько суждений. Вот образцовый сдвиг в понимании социального неравенства, который замещает категорию неимущих обозначением «убогие», а регулярную социальную поддержку – частной благотворительностью:

– Нужно ли усилить поддержку неимущих?

– Смотря что значит «неимущие». Хосписы? Да, нужно. Наверно «убогие», я бы сказала, да?

– А безработные?

– Безработные? Я не знаю. Считаю, мужик от 18 до 40 должен работать.

– А если работает и получает 7 тысяч рублей?

– Вы знаете, все так индивидуально. Я сама участвую, помогаю. Есть такая штука, знаете, «Лиза Алерт» – детей ищут... Детские дома – адресно (из интервью на Болотной, женщина, около 30 лет, высшее экономическое образование, опыт длительной жизни за границей, бывшая владелица кафе).

У собеседницы нет решения вопроса безработицы, просто потому что в знакомом ей мире нет безработных. При этом она искренне поддерживает Алексея Навального, выступает резко против поборов и коррупции в бизнесе. Другая участница митинга на Болотной предлагает поменять президентскую республику на парламентскую, в профессиональном секторе она наблюдает, что «для бизнеса есть проблемы. У моих начальников, хозяев предприятия: чувствуется, что [им] много врать приходится». Притом в наличии социального вопроса она сомневается схожим образом: «Что-то я малоимущих не наблюдаю (смеется). У меня в окружении никого нету, кому не хватало бы денег на жизнь… В моей среде нет никого, кто нуждался бы. В Москве таких людей сегодня просто нет» (женщина, около 35 лет, высшее техническое, системный администратор).

Социальная чувствительность этих собеседников вполне совпадает с нашими ожиданиями, если мы полагаем, что локомотивом общегражданских митингов в Москве стала в первую очередь столичная буржуазия: люди не всегда очень обеспеченные, но инициативные, склонные к крайне либеральному восприятию неравенств, порой доходящему до социального расизма в отношении «ленивого быдла».

Но вот интервью с искренней сторонницей Владимира Путина из Лужников, которой исполком «Единой России» некоторое время назад помог восстановить ферму после пожара. Ответ на тот же вопрос: «Вы знаете, работать надо. У нас малоимущих-то, в общем-то, практически и нету. Ну, есть они, конечно. Но это все равно люди... Нужно работать. … Надо пресекать тунеядство. У нас есть крепкие, здоровые мужики. Им надо дать работу, надо их заставить работать. Знаете, как раньше было: человек не работал, его привлекали к работе. Сегодня надо обязательно к этому вернуться. Потому что мы если к этому не вернемся, мы потеряем рабочий класс» (женщина, около 60 лет, высшее медицинское, фермер). Тот же ультралиберальный взгляд на социальное неравенство, что и у собеседников с Болотной, только выраженный более жестко и прагматично. В форме, близкой европейским законам о бедных до эпохи социального государства, которые с XVI по XIX век обязывали неимущих и бродяг к принудительным работам.

На этом пересечения не заканчиваются. Если мы предположим, что их потенциальные оппоненты, а именно, люди, приветствующие уравнительную систему и социальную поддержку, были лишь на Поклонной и в Лужниках, мы ошибемся. Среди сторонников честных выборов, не занимающихся политикой или активизмом, также есть искренние обладатели социал-демократической чувствительности. Среди них могут быть участники первого общественного подъема конца 1980-х – начала 1990-х: «Всегда нужно поддерживать неимущих! Вместо того чтобы какие-то провальные эксперименты с космическим оборудованием дорогостоящим проводить» (Болотная, женщина, около 60 лет, высшее гуманитарное, зав. лабораторией в исследовательском институте). Но также наемные работники из частного сектора, относящие себя к нижней границе среднего класса: «Поддержку неимущих? Да, ее всегда надо усиливать. И не только на государственном уровне. Очень многое могут сделать граждане. Мы все знаем, кто есть рядом с нами, кому можно помочь прямо сейчас. И эта помощь должна быть очень адресной. Нельзя помогать просто: давать деньги на нищих, там на церковь. Ты приди в какой-то конкретный храм, и сделай что-то своими руками или заплати за что-то... И точно так же помощь неимущим. Она должна быть конкретной семье, конкретному человеку. Что касается государственной поддержки, она у нас, конечно, негодная» (женщина, около 60 лет, высшее экономическое, менеджер по торговле IT-товарами). В этих случаях благотворительность видится не заменой государственной поддержке, а компенсацией слабости и издержек административной системы.

У собеседников с пропутинского митинга, которые относят себя к «трудовому народу России, рабочим», в ответе на тот же вопрос звучат более явственные патерналистские мотивы:

– Конечно, всем нужны деньги, особенно малоимущим.

– Ну, медицина должна быть бесплатной, о пенсионерах, студентах [правительство должно] заботиться.

– То есть вы за бесплатную медицину и образование?

– Ну, желательно.

– Конечно!

– А как вы относитесь к Федеральному закону 83, который переводит госучреждения – образование, медицину – на платную основу?

– Ну, наверно, какие-то страховые полиса. Как-то нас спасут, мы так думаем.

– А кто спасет?

– Ну, дотации будут. Правительство.

– С вашей точки зрения, нужно предпринимателям дать льготы?

– С нашей точки зрения, предпринимателям нужно увеличить подоходный налог, чтобы они платили побольше, в зависимости от своего благосостояния (Лужники, две женщины, около 50 лет, работницы крупного молочного завода в Подмосковье).

Причем обладатели схожих взглядов выходят и на Болотную/Сахарова. Вот размышления постоянного читателя газет «Советская Россия» и «Завтра», который выступает против несменяемой безответственной власти, фальсификации выборов и развала промышленности: «Поддержка малоимущих? Ну, это вообще задача государства. А как же? Сейчас система какая, капитализма: вот ты успешный, там, пронырливый, ну, умный тоже... А куда других девать-то? Вот сейчас им шведский социализм не нравится... Правильно, у нас миллиардер, и никакого ограничения по зарплате... Раньше был Комитет по труду и зарплатам, все было ограничено, никто не мог так резко выбиться. Сейчас, конечно, можно сделать некоторые послабления. Кто, там, хорошо трудится, пускай получает две–три зарплаты. Но не в 100 раз, не в 200 раз!» (Болотная, мужчина, около 70 лет, высшее техническое, бывший работник Байконура).

Как получается, что близкие идейно и отчасти социально люди становятся участниками двух полярных событий, двух митингов? Дело, вероятно, в том, что положение собеседниц из Лужников глубоко зависит от воли консервативного работодателя: этот молочный завод известен своей жестко охранительной, домостроевской корпоративной культурой. Тогда как участник митинга на Болотной пускай и пенсионер, но, по собственному признанию, не бедствующий (что подтверждает и его хорошая одежда), благодаря работе жены, зам. директора школы. Для него мыслительный строй газеты «Советская Россия» – биографически обоснованный, но лично сделанный выбор в условиях финансовой независимости от любой внешней воли. Действительные сторонники Путина приезжают поддержать его «по зову сердца», хотя и на автобусе предприятия, веря, что от издержек неравенства их спасет правительство. Те же, кто не надеется на пасторское спасение от бедствий, устроенных самим «добрым пастырем», выходят на Болотную и Сахарова.

В декабре–феврале в России появилась массовая, во многом умная и веселая гражданская оппозиция. Но не возникло (пока) пространства дискуссии о социальных программах, как не произошла повторная перегруппировка «пробудившихся» по социальным предпочтениям. Чувствительность или нечувствительность к социальному вопросу определяется сегодня скорее биографически, а не политически. Решающую роль здесь могут играть вторичные признаки профессионального и имущественного положения: зависимость от воли начальства, которая соединяется с образом доброго пастыря (пропутинские митинги), или относительная независимость профессиональной карьеры/положения, подкрепляющая недоверие к правительству (общегражданский митинг).

Показательно в этой ситуации, что на пропутинские митинги почти никто не выходит «против». Воинственная мобилизационная риторика, вплоть до комических призывов умереть под Москвой, бичевания оранжевой угрозы хедлайнерами и высокими гостями Лужников почти никак не отразились в спокойном восприятии участниками своих оппонентов:

– Как Вы относитесь к митингам за честные выборы?

– Вы знаете, у каждого свое мнение... Мы люди, в общем-то, свободные. У каждого свой выбор. Мой выбор – за Путина. (Лужники, женщина, фермер).

Формулу «у каждого свой выбор», «все имеют право на мнение» повторило абсолютное большинство пропутинского (но не кургиняновского) митинга. Мирный настрой подтвердился и данными по Ижевску, где работников нескольких предприятий централизованно свозили на тщательно охраняемую и контролируемую площадь (опрос Людмилы Сабуровой). Это значит, что для войны между Болотной и Поклонной в действительности нет оснований. Если в отдаленном будущем острая поляризация и последующая битва состоятся, скорее всего, они пройдут по линии социальной справедливости.