Блог лондонки: моя Олимпиада

Как и для многих других лондонцев, для меня Олимпиада началась не в пятницу, а пару месяцев назад. В тот день, когда из-за забастовки водителей автобусов я опоздала за своей Шенгенской визой в консульство. Это стало моей личной последней каплей в предолимпиадном неврозе и раздражении, которые заставляли все больше и больше жителей столицы паковать чемоданы для максимально долгих отпусков на период проведения Олимпиады. То, что для многих болельщиков будет мощным выбросом адреналина и надолго запомнившимся спортивным праздником, для «местных» уже давно обернулось всевозможными неудобствами, хлопотами, а подчас и серьезными проблемами. Впрочем, подобные мероприятия неизбежно порождают множество противоречий. Когда семь лет назад, после двух неуспешных попыток, британцы наконец выиграли право на проведение Олимпиады, да еще одолев в этом своих вечных противников французов, это стало настоящим национальным праздником. В тот момент никто еще не мог предположить, что совсем скоро разразится экономический кризис и Олимпиада ляжет тяжелым грузом на бюджет – но в то же время и станет своего рода спасением от еще более глубокой депривации проблемных районов мегаполиса. Выбранный для строительства олимпийских объектов East End исторически представляет собой конгломерат бедняцких «деревень», часто криминализованных и хронически страдающих от недофинансирования. Без олимпийских обязательств и соответствующих государственных инвестиций и коммерческих проектов ист-эндцы за последние пять кризисных лет провалились бы в болото безработицы. Вместо этого, благодаря Олимпиаде, часть этой специфической публики ударилась в беспардонную алчность: одним из громких скандалов олимпийского года стало массовое выселение жильцов из съемных квартир – хозяева жилья в удобных олимпийских районах стремились наварить как можно больше на туристической аренде в период Олимпиады, взвинтив цены до небес. Но подзаработать на Олимпиаде решили не только домовладельцы, запрашивающие теперь 5000 фунтов в неделю за квартиры, которые еще недавно сдавали по 350 фунтов за тот же срок. Настоящую игру на нервах для всех лондонцев, а не только для жителей Ист-Энда, устроили всевозможные профсоюзы – от транспортных до профсоюзов Home Office (МВД и связанные с ним государственные организации). Буквально до последнего дня перед открытием Олимпиады пограничники шантажировали правительство забастовками, которые могли бы вызвать заметные сложности в аэропортах в условиях наплыва спортсменов и туристов. Водители автобусов и работники метрополитена бастовали, требуя дополнительных «олимпийских» выплат. Все шантажисты получили желаемые подачки, а лондонцы вынуждены были тратить на дорогу еще больше времени и сил, что для британской столицы с ее огромной территорией весьма серьезная проблема. Добавьте к этому тот факт, что центр Лондона был постоянно перекопан под строительство новых объектов, а на многих дорогах в преддверии Олимпиады проводились ремонтные работы с ограничением движения – и можно будет понять, до какой степени Олимпиада стала действовать лондонцам на нервы. По иронии судьбы, о победе олимпийской заявки Великобритании было объявлено в первый месяц моей жизни в Англии, и в интернациональной компании мы праздновала это событие. Спустя семь лет я судорожно завершала все дела за день до начала Олимпиады, а церемонию открытия собиралась смотреть, как и все друзья-британцы, сидя в глухой деревушке как можно дальше от лондонского олимпийского ада. Но тут Британия снова преподнесла мне сюрприз, которых у нее так много. Пятничным днем я ехала по центру города – красивому, не перегруженному толпами, абсолютно спокойному. После всей нервотрепки предолимпийских месяцев Лондон вдруг преобразился, будто за одну ночь. Вместо хаоса подготовки внезапно наступила упорядоченность, размеченная яркими указателями, регулируемая многочисленными волонтерами в цветных жилетах и украшенная организованными группами спортсменов и болельщиков. Олимпиада, как и любые большие события, просто показала мне еще одну грань национального характера, о которой, может быть, и догадываешься или слышал, но не представлялось случая проверить ее на крупном масштабе. Эта же грань блеснула и в церемонии открытия состязаний – действе, которое поставил Дэнни Бойл, режиссер великой драмы Trainspotting и почти болливудского мыла «Миллионер из Трущоб». Историческая панорама британской жизни на открытии Олимпиады – это на самом деле очень интровертное шоу. Бойл наполнил его аллюзиями, которые далеко не всегда понятны внешним, но исполнены национальной гордости или глубоко трогающих, почти личных обращений к каждому британцу. Кто за пределами Британии помнит, кто такой Изамбард Брюнель? А для британцев это легенда: главный инженер английской промышленной революции первой половины XIX века, строитель железных дорог, туннелей и мостов, которыми до сих пор пользуется и любуется Англия. Кто из иностранцев понимает, кто такие мужчина и мальчик в желтых пижамах? А британцы помнят их трагическую историю во время лондонских взрывов на следующий день после объявления о победе олимпийской заявки Великобритании. Что означает для аутсайдеров показанный в шоу Great Ormond Street Hospital? Да ровным счетом ничего, а для нас он означает поставленный, наконец, диагноз и возможность абсолютно бесплатного излечения тяжелых детских заболеваний, такой вот подарок Питера Пэна. И, наконец, апофеоз шоу – королева в роли «девушки Бонда» и шутка с парашютистом в розовом платье королевы. Сама королева почти не улыбалась во время церемонии, что для нее очень необычно – очевидно, это был сложный для нее юбилейный год, перегруженный долгими публичными мероприятиями, тяжелыми в ее возрасте. Но, несмотря ни на что, она согласилась именно на такую роль в церемонии – с почти эксцентричным юмором, который во многих других странах был бы немыслим для главы государства. Пожалуй, именно лицо королевы и ее роль в сюрреалистической на посторонний взгляд церемонии открытия Олимпиады окончательно проявили для меня ту самую грань национального характера британцев, которую я увидела, глядя на внезапно преобразившийся, готовый к Олимпиаде Лондон: способность делать то, что сам считаешь правильным, не оглядываясь на посторонних и не заботясь о том, чтобы произвести впечатление, пустить пыли в глаза во время работы, делать это упорно, несмотря на трудности и постепенно создавая из хаоса порядок. И создав этот порядок, наполнить его не безудержным пафосом и самовозвеличиванием (как это обычно бывает на похожих церемониях октрытий и закрытий), а британским юмором, панк-иронией, не подавая вида, каких усилий тебе все это стоило. А это, наверное, лучший подход к организации такого события, и уж точно доступный только действительно великому народу.