Zamir Usmanov / Global Look Press

Даже в случае скорого прекращения «спецоперации», смены власти в России и восстановления отношений с миром стране может потребоваться 8–10 лет на реставрацию экономики. Если же курс не изменится, Россия вступит в полосу кризиса, который может стать крупнейшим за последние 100 лет. Экономист, ординарный профессор НИУ ВШЭ Игорь Липсиц в большом интервью Republic поделился своими прогнозами о будущем России. По его мнению, мы наблюдаем конец рыночной экономики в нашей стране.

«Мы загнали себя в ситуацию, при которой будем безальтернативно тратить огромные деньги на территории Украины»

— На ваш взгляд, что полезного для российской экономики сделало правительство с момента «спецоперации» и в условиях беспрецедентных санкций?

— Вопрос в том, чего — какой «пользы» — мы хотим добиться. Если каким-то образом оживить экономику, то, скорее всего, предложенные правительством меры малозначимы. Но если мы хотим снизить напряженность в обществе и создать ощущение, что государство народ не бросило, а о нем заботится, то эти методы оправданы — они работают. Полтриллиона выделили семьям с детьми — «государство помнит о людях!». Это инструмент социальной стабилизации, но не экономический.

— Каковы ваши ожидания по грядущей безработице? Сможет ли правительство сгладить эту проблему?

— Чем глубже мы погружаемся в эту ситуацию, тем больше ощущение дежавю 90-х. Тогда была безработица порядка 12–14%. Но она не была тотальной, поскольку была отработана понятная модель. Власть говорила руководителям предприятий: «Делай, что хочешь, но людей не увольняй». Тогда сложилась практика, когда директора крупных градообразующих заводов шантажировали власти — и это у них получалось делать хорошо. Они говорили: «Давай деньги из местного бюджета на поддержку предприятий, а иначе мы уволим людей, ты будешь с ними разбираться, и у тебя будет полная катастрофа в городе». И эти несчастные местные бюджеты, которые и так еле-еле сводили концы с концами, давали деньги крупным градообразующим предприятиям, чтобы те не увольняли работников. И выходило, что формальной безработицы не было. Люди были в так называемом частично оплачиваемом отпуске либо работали один-два дня в неделю за маленькую зарплату. И надо сказать, что в России такая модель применяется успешно — она устраивает власти и, как ни странно, людей. Видимо потому, что в таком случае нет окончательного ощущения, что ты безработный, есть надежда на восстановление прежней занятости и заработков.

Так что, скорее всего, уровень формальной безработицы в этом году будет низким — мы сейчас будем повторять модель скрытой безработицы, которая была в нашей стране 30 лет назад. А вот в 2023-м уже возможно нарастание безработицы и формальной — когда у бизнеса истощатся ресурсы для выплаты даже минимальных зарплат и придется затягивать пояса еще туже.

Кроме того, обращаю внимание, что у нас сейчас огромное число бюджетников — свыше 50% трудоспособного населения. Эти люди пока находятся в зоне защищенности от безработицы. Просто им, допустим, не будут повышать зарплату на фоне инфляции, им перестанут выплачивать премии, сократят льготы. И открыто возмутиться они не смогут, чтобы не потерять работу. Так что они станут жить хуже, но смирятся, успокаивая себя тем, что зато у них есть работа и какая-никакая зарплата капает. Но опять-таки в будущем году (если военная спецоперация перейдет в хроническую форму, истощая государственный бюджет) возможен секвестр — урезание бюджетных расходов. А это может привести к жесткому сокращению числа работников и бюджетных организаций.

Экономист Игорь Липсиц

Предоставлено Игорем Липсицем

— Но все же часть населения, допустим, как в 90-е — 12–14%, будет реально безработной. Чем занять этих «высвобождающихся от работы» людей?

— Это тяжелый вопрос. В России нет ни одной отрасли, пожалуй, кроме строительной и отчасти ЖКХ, которая остро нуждается в рабочих руках. Но проблема еще и в том, что сейчас непонятно, сможет ли бизнес вести такие объемы строительства как прежде. Непонятно ведь, какой будет спрос на жилье в ситуации падения доходов населения. Так что особых идей, куда деть уволенных, нет. Разве что общественные работы в парках. Такое предложил мэр Москвы Сергей Собянин в ответ на угрозу увольнения в столице 200 тысяч человек — тех, что работали в иностранных компаниях, ныне уходящих из страны.

Но это речь идет про Москву — богатый город. А если взять маленькие города в регионах? Там и таким образом вряд ли можно будет решить проблему безработицы — бюджеты сильно усохнут, поскольку они наполняются налогом на доходы граждан. Меньше доходы, меньше налоги с горожан, меньше возможностей для финансирования хотя бы общественных работ в таких городах.

— Российскую экономику неминуемо ждет инфляция — она и так была, но сейчас будет разгоняться. Насколько эффективным окажется принудительное сдерживание цен на основные продукты? Такое начали практиковать еще и до «спецоперации» — вероятно, сейчас такой инструмент будут использовать все чаще?

— Когда начинаются всякого рода военные действия, то регулирование цен неизбежно, поскольку экономика оказывается под влиянием панических настроений граждан. Понятно, что для бизнеса это дополнительные проблемы. Если производитель продуктов сократит поставки из-за не устраивающих его цен, то власть скажет ему эти поставки возобновить. А если он с этим не согласится, то моментально на него заведется уголовное дело, и он окажется перед простым выбором: либо делать свои товары почти без всякой выгоды, но быть на свободе, либо бороться за свои права на доход как владелец частного бизнеса, но попасть под статью и в итоге лишиться и бизнеса, и свободы.

Так что в итоге рыночная экономика у нас будет слабенькой. В малом и среднем бизнесе ее элементы, скорее всего, сохранятся (даже в СССР была некая негосударственная промкооперация), но не более того. Бизнес будет работать в условиях репрессий, задач по производству в натуре, принуждения не повышать цены. Кто смирится — останется на свободе и сможет хотя бы кормить свою семью. О развитии бизнеса речи не будет.

Общий вывод: период поступательного развития экономики завершился. Мы находимся на этапе ликвидации НЭПа, мы это проходили. Некоторые наши коллеги надеются, что у нас будет НЭП 2.0. Например, такого мнения придерживается мой коллега, экономист Александр Аузан. Но я не очень понимаю, что это такое в условиях нынешнего российского госаппарата. Я называю нашу экономику затухающей, деградирующей — это для меня понятно.

It's My City