Комар и Меламид. "Вид на Кремль в романтическом пейзаже". Из серии «Ностальгический соцреализм». 1981–1982. Хост, темпера, масло. Частное собрание
Ronald Feldman Fine Arts (Нью-Йорк) и Международный культурный фонд Breus Foundation
В 1906 году классик американской музыки Чарльз Айвз написал знаменитую оркестровую пьесу под названием «Вопрос, оставшийся без ответа». Это сочинение со временем стало считаться чуть ли не эмблемой всей академической музыки Соединенных Штатов. И не только потому, что оно стало вехой в истории американской и мировой музыкальной культуры. Эмблемой стало и само название.
Думаю, не зря. Думаю, что «вопрос, оставшийся без ответа» — это и вообще емкая формула всего того, чем занимается искусство. Во всяком случае — современное. Впрочем, и классическое — тоже.
Искусство занято тем, что оно задает вопросы. Иногда — ужасно неприятные. Не потому ли оно, современное искусство, так часто раздражает, а иногда и искренне возмущает многих? Кому охота выслушивать бесконечные вопросы, особенно мучительные? Особенно те, на которые ты не готов дать немедленный ответ?
Читатель, зритель и слушатель ждут уж рифмы «розы», а ему предлагают рифмовать самому. Вот еще!
Самым традиционным и испытанным ответом на всякие вопросы, конечно же, является универсальный ответ: «Здесь вопросы задаю я».
Взаимоотношения искусства с обществом и, тем более, с властью никогда не были безоблачными.
Известно, что в советские годы под влиянием лозунга «искусство принадлежит народу» в искусстве разбирались более или менее все.
Потом на короткий срок искусство оставили в покое. Было не до него. Главным вопросом было выживание в новых условиях.
Потом, чуть отъевшись, снова все стали разбираться в искусстве.
В нынешнюю же эпоху, густо окрашенную в цвет хаки, давно ставшая пародийной формула «С кем вы, мастера культуры» вдруг вновь набухла свежим гноем пополам с кровью. И разбираться уже стали не столько в искусстве, сколько с ним самим, с искусством. А так же с художником, с галеристом, с театральным режиссером, с литератором, с рэпером, с любым, кто, что называется, «не так» и «не туда» посмотрел.
Я очень люблю историю про одну маленькую девочку, которой разрешили однажды посидеть за взрослым столом, взяв с нее торжественное обещание не встревать, как ей это было в высшей степени свойственно, в разговоры взрослых.
