Владимир Путин / kremlin.ru
Минувшая неделя была рабочей лишь наполовину, поскольку в основном состояла из традиционных выходных по случаю 23 февраля — Дня защитника отечества. Календарное соседство этой даты, унаследованной от большевиков, с 24 февраля сделало мужской праздник в лучшем случае вторичным и двусмысленным. На это указывали все ключевые события недели — от длинного президентского послания до очередной волны западных санкций.
После года войны и 23 лет во власти Владимир Путин, живущий в истории, похоже, окончательно потерял интерес к социально-экономическому содержанию своих речей, создаваемых в недрах его администрации, — точнее, к их правдоподобности. Хотя бы внешней:
«Запад развернул против нас не только военный, информационный, но и экономический фронт. Но нигде ничего не добился и не добьется» / «Есть такое устойчивое выражение: пушки вместо масла. Оборона страны, конечно, важнейший приоритет, но, решая стратегические задачи в этой сфере, мы не должны повторять ошибок прошлого, не должны разрушать собственную экономику. У нас есть все для того, чтобы и безопасность обеспечить, и создать условия для уверенного развития страны».
Послание Владимира Путина федеральному собранию 21 февраля 2023 г. / kremlin.ru
Разумеется, пара этих категоричных тезисов, выведенных кремлевскими спичрайтерами— лишь крошечные фрагменты панорамного путинского нарратива. Но и они наглядно иллюстрирует нежелание признавать факты — или, если угодно, говорят нам о степени доверия президента к собственной пропаганде, поскольку у нас нет оснований подозревать спикера в том, что тот не разделяет по крайней мере общий посыл собственных выступлений. Другое дело — его непосредственная аудитория.
Трудно поверить, чтобы, например, глава российского Минфина или Центробанка могли всерьез отрицать усиление влияния санкций на важнейшие институты в финансовой сфере. Дефицит бюджета растет с невероятной скоростью. Курс рубля падает несколько недель подряд. Санкции охватывают все больше банков (на неделе к ним добавился «Тинькофф» и, в частности, МТС-банк, недавно открывший офис в ОАЭ, будущее которого теперь туманно). Пока одни европейские эксперты рассуждают о «риске, что Центробанку придется печатать деньги», другие — как, в частности, аналитики Deutsche Bank — считают, что скрытая эмиссия фактически уже и так происходит: «ЦБ на бумаге переместил замороженные [Западом] средства с резервного счета Минфина на свой резервный счет и одновременно провел эмиссию рублей, чтобы Минфин мог их использовать», тем самым осуществляя «монетарное финансирование» дефицита бюджета. Аналогичным образом трактуется и схема выкупа госбумаг (ОФЗ) преимущественно госбанками, деньги которым предоставляет все тот же ЦБ.
Эльвира Набиуллина и Антон Силуанов / kremlin.ru
Или, допустим, взять кураторов импортозамещения в Минпромторге и Минтрансе — они-то уж наверняка в курсе того, что происходит на авиарынке (представители отрасли на днях обратились к властям из-за возросших трудностей с международными полетами — что характерно, на сей раз в дружественный Китай). Как и о том, чем обернулся уход из страны крупнейших западных брендов: так, на неделе стало известно, что на площадке бывшего автомобильного завода Ford во Всеволожске под Санкт-Петербургом теперь прессуют мебельные плиты («Власти Ленобласти поддерживают создание на своей территории амбициозных проектов, нацеленных на импортозамещение», — заявили «Деловому Петербургу» в комитете экономического развития и инвестиционной деятельности областного правительства).
Денис Мантуров / kremlin.ru
Мы можем поверить разве что в искренность министра просвещения Сергея Кравцова, заявившего накануне, что санкции не имеют «ни малейшего влияния на развитие системы образования Российской Федерации» (если, конечно, понимать под этим «развитием» уверенный курс на делиберализацию, самоцензуру, архаизацию и милитаризацию системы с ее «разговорами о важном» и военными сборами для десятиклассников).
Так или иначе, мысли публики не прочитаешь, а фактический разбор заявлений власти неуклонно усложняется. На следующий день после путинского послания Госдума во втором и третьем чтениях приняла закон, разрешающий правительству по мере необходимости скрывать любую официальную статистику.
Тотальная фальшь и перекрестное очковтирательство были и остаются родовой чертой режима — и в известном смысле его проклятьем. Вышедшее на неделе расследование The Financial Times, в очередной раз убедительно подтвердило, что, принимая год назад свое роковое решение, Владимир Путин действовал изолированно от сколько-нибудь независимых мнений. Позднее осознав совершенную ошибку, как отмечают авторы статьи, российский лидер лишь повышал ставки (опять же в условиях искаженной информации, предварительно отфильтрованной окружением), все больше усугубляя последствия своей катастрофической авантюры.
Складывается впечатление, что все, что сейчас говорит российский президент, больше не является ни тщательно продуманным камуфляжем реальности, не чекисткими сигналами элите. Путин ведет публичный разговор с самим собой — и даже шутит над собой без посторонней помощи, зная, что никто из армии чиновников в здравом уме не осмелиться над ним иронизировать («Я бы сам, наверное, с трудом все это выслушал»). В замечательной книге «Задачи менеджмента в XXI веке» легендарный теоретик управления Питер Друкер вспоминает одного исполнительного директора, который «имел привычку примерно раз в неделю собирать всех руководителей высшего звена в своем кабинете, рассаживать их полукругом вокруг стола и беседовать на протяжении двух-трех часов. Впрочем, беседой назвать это было сложно: он редко интересовался мнением приглашенных и почти никогда не задавал вопросов. Он спорил сам с собой».
Так и Путин: его давно не интересует чужие оценки вне зависимости от того, насколько те отражают истинное положение вещей. «У него три советника, — процитировала FT министра иностранных дел Сергея Лаврова (со слов неназванного олигарха, участвовавшего в встрече с Путиным вечером 24 февраля прошлого года), — Иван Грозный, Петр Великий и Екатерина Великая».
Бункерный период ковидных лет, пространные лекции по истории, разрушающие нормальное деловое общение с лидерами международной политики (помнится, на это жаловался президент Франции Эмманюэль Макрон)— все это укладывается в картину отчаянной борьбы диктатора с собственной рефлексией. И здесь все средства хороши, включая неутолимую жажду «общения» президента с публикой.
Послание Владимира Путина Федеральному собранию, 21 февраля 2023 г. / kremlin.ru
Администрация президента уже наверняка ознакомила шефа с результатами оперативного и впечатляющему по охвату (своим мнением поделились 129 респондентов) опроса ВЦИОМ, выполненного по заказу околокремлевского Экспертного института социальных исследований, согласно которому «полностью отрицательно» путинское выступление оценили 1% россиян (а «полностью положительно» — больше, чем за последние несколько лет). Это, по-видимому, должно доказывать успех путинских выступлений и неослабевающее к ним внимание. Поэтому вслед за утомительным посланием, где многократно были повторены тезисы последних месяцев, лет и даже десятилетий, хозяин Кремля не поленился толкнуть речь на казенном митинге и дать интервью ручному государственному телевидению. Вы будете удивлены, но и в этом интервью президент не изменил себе, в красках обрисовав — в качестве оправдания войны — сценарий развала страны на части в результате антироссийского заговора Запада. «Выхода не было. Мы должны были это сделать», или, если дословно цитировать спикера, «Это они развязали войну» — так теперь звучит универсальное объяснение происходящего, и мы еще не раз услышим его из уст главы государства в различных вариациях. Путину необходимо выговориться. В свежих Хрониках госкапитализма:
