Провластный митинг 23 февраля в Москве
Фото: Komsomolskaya Pravda / Global Look Press
Развязанная в Украине война сильно повлияла на психологическое состояние россиян — растет общий уровень стресса и депрессии среди населения страны. Даже президент Владимир Путин в конце 2022 года признал, что «15% россиян нуждаются в психологической помощи». При этом война ярко продемонстрировала психологические особенности и аномалии российского общества, которые появились не в годы путинского правления, а намного раньше. Психотерапевт и соучредитель гештальт-центра Stemning (Норвегия) Андрей Юдин рассказал Фариде Курбангалеевой, что общего между российским обществом и тоталитарными сектами, почему некоторые россияне видят в Путине отца родного и как связано неуважение личных границ с ненавистью к независимой Украине.
«Насилие так и осталось важной скрепой, поддерживающей страну в состоянии единства»
— Изменились ли за год войны психологическое состояние и психология российского общества?
— Психология не изменилась, она в каких-то базовых вещах не меняется уже несколько столетий. А психологическое состояние стало менее паническим, но более депрессивным. Общество вышло из состояния первичного шока, но не обрело уверенности в будущем или достаточной степени безопасности, чтобы люди могли чувствовать себя комфортно.
В принципе в таком стрессовом состоянии общество может жить сколь угодно долго. Самый банальный пример — это Северная Корея. Там общество живет не то что в состоянии стресса, а на грани физического выживания, и это продолжается многие десятилетия. При этом ситуация выглядит достаточно стабильно.
Потому что человеческая психика имеет практически волшебную способность адаптироваться к самым разным ситуациям. Например, к ситуации секты, продолжающегося абьюза, пыток. Общество тоже вырабатывает защитные механизмы, которые позволяют этот стресс пережить, потеряв какую-то долю своих членов.
— А что это за психология российского общества, которая «не менялась несколько столетий»?
— Я хочу оговориться, что психология любого общества, в том числе российского, сложна и многомерна. Я остановлюсь только на одном из моментов, имеющем отношение к текущим событиям.
Конкретно в ситуации войны мне кажется наиболее релевантным разделение общества по принципу опричнины, который оформился во времена Ивана Грозного.
Общество разделено на большинство, которое подвергается разного рода эксплуатации, вымогательству, физическому насилию и потребительскому обращению, и на меньшинство, которое является привилегированным и имеет право на насилие над первой частью общества. Оно не подчиняется законам, которым подчиняется первая часть общества, а является особой кастой. И со времен Грозного, когда эта структура была введена официально, она в том или ином виде проходит через все режимы, которые существовали и сохраняются до сих пор.
Психотерапевт и соучредитель гештальт-центра Stemning (Норвегия) Андрей Юдин
Фото предоставлено Андреем Юдиным
Как следствие, каждый член общества, который относится к первой категории, ощущает необходимость соотносить свои действия с существованием этой касты и беззащитностью, связанной с тем, что нет равенства закона, а есть избирательное правоприменение, коррупция, разделение на касты и так далее.
Аналогичным образом люди, которые относятся к высшей касте и наделены особыми правами, — «опричники» — тоже никогда не чувствуют себя в безопасности, потому что в разные исторические отрезки тоже являются объектами репрессий. То есть независимо от того, по какую сторону ты оказался, ты все равно не можешь чувствовать себя защищенным. Поэтому, подытоживая, я бы сказал, что это общество, в котором ни один из его членов не может ощущать себя в полной безопасности — где-то поблизости всегда маячит перспектива попасть в жернова.
