Источник: Википедия
Тот, кто кто смотрел тарантиновских «Бесславных ублюдков», едва ли забудет первую сцену — разговор штандартенфюрера СС Ланда с французским фермером ЛаПадитом, укрывающим еврейскую семью. Все вроде идет нормально, пока Ланда не переводит разговор на крыс: «Если мы возьмемся сравнивать со зверем евреев, то приходят на ум крысы… Если крыса пробежит через порог прямо сейчас, вы же вряд ли ей обрадуетесь…»
Так вот, в отличие от остального фильма, этот монолог — не выдумка сценариста; это вольный пересказ одной из статей Робера Бразийяка — нашего сегодняшнего (анти)героя.
Литератор
В фильме о самом Бразийяке идеальной первой сценой (из его реальной жизни) была бы такая: когда в сентябре 1944-го его водворили в парижскую тюрьму Нуази, охранники выстроились к нему в очередь за автографами, держа в руках его книги. Зритель сразу понимает: речь пойдет не о простом коллаборационисте, а как минимум об очень известном и небесталанном.
Что да, то да — способностями Бразийяк не был обделен. Рано лишившись отца-офицера (он был убит в стычке с повстанцами в Марокко), он в 1928-м выдержал сложнейший экзамен в «Эколь нормаль» — рассадник французской политической и интеллектуальной элиты. После ее окончания перед ним были открыты все пути. Бразийяк выбрал журналистику в качестве профессии и «Аксьон франсез» как политическую платформу.
«Аксьон франсез» аттестуют как «крайне правое монархическое политическое движение», впрочем, никаких серьезных политических перспектив оно в Третьей республике не имело. Скорее это был образ мышления из смеси национализма, роялизма, католицизма и ненависти к чужакам, в первую очередь к евреям. Лидер движения Шарль Моррас творил миф о всемирном первенстве французского или «латинского» гения, полнокровно расцвести которому мешает лишь одно — нынешний республиканский режим. Бразийяка к нему привлекли как минимум два обстоятельства. Во-первых, он рано понял, что может сделать себе имя и деньги острым пером. Во-вторых, лучшего места для иронично-злобного ерничанья, чем издания «Аксьон франсез» — для них в Третьей республике не было ничего святого — трудно было найти.
Бразийяк поначалу стал известен как критик: в 1930-е его обзоры читал каждый молодой француз с литературными амбициями, то есть по факту — каждый второй вне зависимости от политических взглядов. А в 1937 году 28-летний Робер возглавил «аксьоновскую» газету «Je Suis Partout» («Я повсюду»). К тому времени Бразийяк эволюционировал из националиста в фашиста, призывающего учиться у Германии «уверенности в себе и национальном идеале». Стиль его газеты, набитой антисемитскими карикатурами, мало чем отличался от «Фолькишер беобахтер».