Тот, кто кто смотрел тарантиновских «Бесславных ублюдков», едва ли забудет первую сцену — разговор штандартенфюрера СС Ланда с французским фермером ЛаПадитом, укрывающим еврейскую семью. Все вроде идет нормально, пока Ланда не переводит разговор на крыс: «Если мы возьмемся сравнивать со зверем евреев, то приходят на ум крысы… Если крыса пробежит через порог прямо сейчас, вы же вряд ли ей обрадуетесь…»
Кадр из фильма «Бесславные ублюдки», режиссер Квентин Тарантино
Так вот, в отличие от остального фильма, этот монолог — не выдумка сценариста; это вольный пересказ одной из статей Робера Бразийяка — нашего сегодняшнего (анти)героя.
Литератор
В фильме о самом Бразийяке идеальной первой сценой (из его реальной жизни) была бы такая: когда в сентябре 1944-го его водворили в парижскую тюрьму Нуази, охранники выстроились к нему в очередь за автографами, держа в руках его книги. Зритель сразу понимает: речь пойдет не о простом коллаборационисте, а как минимум об очень известном и небесталанном.
Что да, то да — способностями Бразийяк не был обделен. Рано лишившись отца-офицера (он был убит в стычке с повстанцами в Марокко), он в 1928-м выдержал сложнейший экзамен в «Эколь нормаль» — рассадник французской политической и интеллектуальной элиты. После ее окончания перед ним были открыты все пути. Бразийяк выбрал журналистику в качестве профессии и «Аксьон франсез» как политическую платформу.
«Аксьон франсез» аттестуют как «крайне правое монархическое политическое движение», впрочем, никаких серьезных политических перспектив оно в Третьей республике не имело. Скорее это был образ мышления из смеси национализма, роялизма, католицизма и ненависти к чужакам, в первую очередь к евреям. Лидер движения Шарль Моррас творил миф о всемирном первенстве французского или «латинского» гения, полнокровно расцвести которому мешает лишь одно — нынешний республиканский режим. Бразийяка к нему привлекли как минимум два обстоятельства. Во-первых, он рано понял, что может сделать себе имя и деньги острым пером. Во-вторых, лучшего места для иронично-злобного ерничанья, чем издания «Аксьон франсез» — для них в Третьей республике не было ничего святого — трудно было найти.
Бразийяк поначалу стал известен как критик: в 1930-е его обзоры читал каждый молодой француз с литературными амбициями, то есть по факту — каждый второй вне зависимости от политических взглядов. А в 1937 году 28-летний Робер возглавил «аксьоновскую» газету «Je Suis Partout» («Я повсюду»). К тому времени Бразийяк эволюционировал из националиста в фашиста, призывающего учиться у Германии «уверенности в себе и национальном идеале». Стиль его газеты, набитой антисемитскими карикатурами, мало чем отличался от «Фолькишер беобахтер».
Статья,мораль которой "..расстреляли и поделом!"
После чего автор с сознанием выполненного долга может считать,что послевкусие статьи может натолкнуть кое кого из современников,не таких интеллектуально одаренных как герой статьи на мысли о последствиях..
Но логическое продолжение статьи требует упомянуть про имама парижской мечети Си Каддура Бенгхабрита ,который выдавая французских евреев за мусульман, спас 1000 человек во время Второй мировой войны.
Но что то мне подсказывает,что Константин Гайворонский не напишет об этом. А напишет очередную статью про антисемита с назиданием.
А надо было повесить...
Я вспомнил ещё одного французского писателя со схожей биографией – Жана де ла Ира. Популярный романист, автор десятков романов и сотен рассказов, новелл и очерков. Один из его романов («Человек, который мог жить в воде») мы хорошо знаем благодаря А. Беляеву: Роман «Человек амфибия» написан по мотивам этой книги.
В годы войны, де ла Ир, воевавший кстати в Первую мировую в составе французской армии перешёл на сторону нацистов, занял важный пост – стал комиссаром по делам печати. Писал книги и статьи, восхваляющие нацистскую Германию и очерняющую Англию («Гитлер, что он хочет от нас?», «Смерть англичанам»! Да здравствует Франция» и др.)
После освобождения Франции в сентябре 1944 был арестован. 21 марта 1945 года бежал из тюремной больницы в Шато-ла-Вальер. Заочно приговорен к десяти годам лишения свободы. Скрывался по деревням.
В декабре 1951 сдался властям, узнав, что попадает под амнистию для участников ПМВ. Продолжал писать романы, но их никто не хотел печатать.
Последние произведения - «Обнаженная волшебница» и «Скелетная загадка» – относятся к жанру фэнтези.
Умер в Ницце в 1956 году в результате хронических проблем с легкими, вызванным отравлением газами Первой мировой войны.
Ему повезло больше, чем Бразийяку. Именно - повезло...
Вопрос справедливости во время войны ( во время, когда в душах людей она не закончилась) - во время массового безумия- странный вопрос. А миллионы убитых с обеих сторон - они как убиты - по справедливости?
“Герой” совершенно добровольно присоединился к убийцам, что нельзя сказать даже о большинстве немецких солдат, не говоря о прочих бесконечных жертвах, но... талант?
В человеке есть светлая и темная сторона и есть люди способные (таланты) вызывать звериное и низкое в массе людей (сатанинские таланты), в темные времена они бывают очень популярны. Он из этой породы. Де Голь прав в этом случае и в случае маршала Петена.
"Де Голь прав в этом случае и в случае маршала Петена."
...
Человек ведёт себя противоположным образом в схожих случаях - и в обоих прав?
Это разные случаи. Бразийяк - пропагандист нацизма, такой же, как и немецкие пропагандисты нацизма просто писавший по-французски. Одиозных (талантливых) немецких пропагандистов наказали в Нюрнберге, в том числе и смертным приговором.
Маршал Петен не был поклонником и сторонником Гитлера. Он понимал себя как французского патриота, спасшего судьбы и жизни сотен тысяч, а может быть и миллионов французов в безнадежно проигранной войне в 1940 году во Франции , как вы ясно показали в свой статье об этой кампании во Франции. Заплачено было предательством союзников и позором коллаборационизма. Просто патриотизм - это не высшая добродетель человека. Есть много более важного. Но военные часто люди ограниченные, но не обязательно злонамеренные, как в случае с первым “героем”.
"военные часто люди ограниченные, но не обязательно злонамеренные"
...
Намёк понял,) но вы зря отказываете Петену (кстати, члену Французской академии) в интеллекте, с этим у него всё было не хуже, чем у Бразийяка. Перед судом над маршалом одной из предлагаемых линий защиты как раз было "дедушка старый, не ведал что творит" - Петен такой вариант категорически отверг. И, конечно же, Бразийяк тоже понимал себя ровно как вы описали: как французского патриота (не убежавшего с немцами в 1944-м как Ребате или Селин), работающего на благо страны и облегчающего жизни сотен тысяч французских военнопленных.
Петену зачли ПМВ. Все ж армия его помнила по тем делам.
Что же касается тезиса «интеллектуалы несут бОльшую ответственность», то он по сути сегрегационный, поскольку предполагает собой отсутствие равенства в правах и обязанностях. Каждый отвечает за свои дела.
Была война, не было справедливости. Кончилась война, расслабились. Все логично, к сожалению)
А вот Лаваля казнили осенью 1945-го - уже после конца войны. И не его одного.
Я подозреваю что это типичный случай in-group / out-group мышления. Для Де Голля Петен был свой а Бразиньяка он ненавидел. А писатели в свою очередь считали его своим и протестовали против казни за слова.