Росохранкультура объявила, кто будет управлять в России смежными правами (в отличие от авторских прав, это те права, которые имеет на произведение его исполнитель и издатель/производитель фонограммы). Государственную аккредитацию получит «Всероссийская организация интеллектуальной собственности» (ВОИС). Ее конкуренты, «Равноправный фонографический альянс» (РФА) и «Российское общество по управлению правами исполнителей» (РОУПИ), собираются оспаривать принятое решение, но их протесты видятся вполне бесперспективными. За РФА заступался председатель и исполнительный директор IFPI (Международной федерации производителей фонограмм) Джон Кеннеди, даже письма Путину писал, но, видимо, послание не дошло. Или ни на что не могло повлиять. ВОИС осуществляет свою деятельность в тесном контакте с РАО (Российским авторским обществом), получившим государственную аккредитацию год назад на безальтернативной основе. Теперь авторам, исполнителям и производителям фонограмм ничего не остается, кроме как заключать договоры с РАО и ВОИС, – остальные игроки, скорее всего, уйдут с этого поля. За что боролись ВОИС, РФА и РОУПИ? За право работать на благо исполнителей или за управление перспективным бизнесом? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно слегка углубиться в историю защиты авторских и смежных прав на территории СССР и России.

В мире о защите смежных прав заговорили еще в конце 50-х. В 1961 году разговоры вылились в подписание «Римской конвенции» – Международной конвенции по охране прав исполнителей, производителей фонограмм и организаций эфирного вещания. Советский Союз конвенцию не подписал: права исполнителей и производителей фонограмм здесь воспринимались как нечто эфемерное, хотя на страже интересов авторов закон стоял строго. Поройтесь в старых пластинках: один и тот же шлягер могли исполнять с десяток певцов, которые получали деньги только с концертов плюс единовременные выплаты за запись. Тогда как композиторы зарабатывали на любом исполнении их песен. Предшественником РАО было ВААП – Всесоюзное агентство по авторским правам. Композиторам и поэтам-песенникам капали от ВААПа копеечки за каждое публичное исполнение их произведений по радио, ТВ, а также в ресторанах и прочих общественных местах. Копеечки вырастали в более чем внушительные суммы. Один из самых успешных композиторов 80-х, Юрий Антонов, признавался, что каждый месяц мог покупать себе по «Волге». Правда, жаловался он, такие деньжищи в Союзе потратить было практически некуда, поэтому он ограничился приобретением двух «Жигулей»: на одних ездил, другие в это время чинил, потом наоборот. Если учесть, что «Летящей походкой» и «Крыша дома твоего» тогда входили в репертуар любого ресторанного лабуха, подобные «сверхдоходы» Антонова кажутся вполне реальными. Вдова Никиты Богословского, Алла Сивашова, вспоминала, что уважаемый композитор и в 90 лет никогда не имел материальных проблем: если в доме заканчивались деньги, он «куда-то шел» и приносил их: написав в молодости десяток песен, ставших народными, Никита Владимирович получал солидные авторские до самой смерти. Понятие смежных прав в советском законодательстве появилось только перед самым развалом Союза в 1991 году. Впрочем, тогда было не до управления смежными правами: даже ВААП вскоре развалилось, а образовавшееся в 1993 году РАО первое время могло собирать для авторов сущие крохи по сравнению с предшественником. Для композиторов – особенно для тех, кто не сумел вовремя распорядиться сбережениями, – в неразберихе 90-х наступили тяжелые времена. Самые коммерчески привлекательные исполнители купались в сверхдоходах: разработанная «Госконцертом» система с категориями и ставками рухнула, и каждый стал получать столько, сколько готов был платить за него зритель, а делиться с государством в лице филармоний стало необязательно. Ошалевшая от свободы публика почему-то понесла деньги фонограммным исполнителям вроде «Ласкового мая». Маститые авторы остались почти не у дел. Дошло до того, что композиторы стали отказываться от авторских прав, предпочитая вместо ненадежного оскудевшего ручейка из РАО получать за песню единовременный гонорар в иностранной валюте непосредственно от исполнителя или его продюсера. Производители фонограмм же пытались зарабатывать продажей дисков и кассет, выдерживая жесткую конкуренцию со стороны демпингующих аудиопиратов. Реальные тиражи зачастую скрывались от самых успешных исполнителей, и те, получая с продажи альбомов довольно скромные роялти, вынуждены были зарабатывать в изнурительных гастрольных турах. Организации, управляющие авторскими и смежными правами, призваны несколько уравновесить кособокую систему, установившуюся в российском шоу-бизнесе. Как рассказывал лидер группы «ЧайФ» Владимир Шахрин, он, когда бывает в Москве, наведывается на Большую Бронную в офис РАО и с каждым разом выходит оттуда все более удовлетворенным. Если сначала авторских хватало ему только «на мороженое», то в последнее время их сумма сопоставима с месячной зарплатой представителя среднего класса. По сравнению с советскими временами – не бог весть что, но тоже неплохо. В 2008 году РАО собрало и распределило между авторами около 2 млрд рублей. ВОИС, получив государственную аккредитацию, по оценкам экспертов, может выйти на показатели в несколько миллиардов в год. Эти средства будут получены от телеканалов, радиостанций, баров, ресторанов и прочих публичных мест и распределены в интересах исполнителей и звукозаписывающих компаний. Таким образом, исполнители хитов, звучащих из каждого утюга, смогут приостановить бесконечную гастрольную гонку, а издатели этих шлягеров – вздохнуть чуть свободнее в противостоянии с пиратами. Ведомости ВОИС, если их опубликовать, окажутся самым точным мерилом народной любви, – куда там существующим хит-парадам. Кстати, в прошлом году, по данным премии «Рекордъ», успешнее всего продавались альбомы певицы Максим и Григория Лепса. Удастся ли им монетизировать свою популярность при помощи ВОИС, или придется по старинке «чесать» по гастролям?