Афинский Акрополь (V век до н.э.)
Serguei Fomine/Russian Look/ Global Look Press
Управляющая фондом GEIST Movchan's Groupп Елена Чиркова продолжает свои рассказы об экономике в литературе анализом древнегреческих текстов, которые содержат отсылок к экономике гораздо больше, чем можно было бы предположить. «К сожалению, они не дают возможности проследить все аспекты высокоразвитой для своего времени экономики Древней Греции, в частности, из них почти ничего нельзя узнать о кредитовании и квазибанках, которые существовали уже тогда, — пишет она. — Зато там можно найти очень много сведений о денежном обращении, уровне развития экономики и экономическом устройстве общества — рабовладении и военной экономики периода Пелопонесских войн». Текст в открытом доступе
Если говорить о Древней Греции, то первые художественные тексты, которые приходят на ум — это, конечно, «Илиада» и «Одиссея» Гомера. Точнее, это теперь тексты, а во время создания они существовали в форме устных сказаний (или поэмами) и были записаны уже после смерти автора.
Гомер жил в VIII-VII вв. до н.э. Это время называют древнегреческими Темными веками. Крито-микенская культура уже тысячу лет как разрушена, а классическая Древняя Греция еще не возникла. Феликс Мартин в «Неофициальной истории денег» отмечает, что в «Илиаде» и «Одиссее», поэмах длинных, где жизнь описывает весьма подробно, деньги не упоминаются. Да, торговля носит меновый характер: рабы меняются на баранов, вино — на зерно, масло — на металл. Однако уже при Гомере начинает возникать класс рыночных торговцев.
Французский историк Гюстав Глоц в своей книге «Древняя Греция на работе. Экономическая история Греции со времен Гомера до завоевания Римом» (1926) отмечал, что свидетельством отсутствия обмена за деньги может быть то, что Авгий, нанявший Геракла почистить свои конюшни, расплатился с ним десятой частью стада.
Из денежных единиц у Гомера упоминается лишь талан (талант). Изначально это месопотамская мера веса, позднее превратившаяся в денежную меру, но она была столь большой — около 26–30 кг серебра, — что монетой служить не могла. Выражение «зарыть талант в землю» изначально значило зарыть в землю такой слиток серебра.
В евангельской притче некий человек получил своим рабам охранять имущество, пока он в отъезде. Первому он дал пять таланов, второму — два, третьему — один. Первый и второй раз пустили деньги в дело и смогли вернуть в два раза больше, а третий зарыл в землю и вернул ровно один талан. Однако выяснилось, что хозяин хотел, чтобы деньги были инвестированы — ссужены торгующим и возвращены с прибылью.
Глоц считает, что ни золото, ни серебро не могли в ту эпоху стать средством обмена из-за их редкости: на территории Древней Греции серебряные месторождения еще не были открыты, а золото и вовсе не водилось. А в начале V века золото и серебро добывали только на двух островах — Таносе и Сифносе.
Греки пока в основном живут натуральным хозяйством, купли-продажи товаров за деньги еще нет, и, как пишет Мартин, у Гомера мы встречаем лишь три элемента экономических отношений: дележку добычи после победной войны — она примерно равная, потому что сильной иерархической системы в войске еще нет; одаривание гостей подарками — с расчетом на взаимность, если даритель сам поедет в гости; и жертвоприношение, когда мясо жертвенного животного в равных долях раздается всем (богам достаются лишь потроха). Я бы к этому добавила и рабов — используются ли в хозяйстве рабы, является важной характеристикой экономического строя. У Одиссея их было очень много — если мерять в единицах, и не очень — если относительно размера его стада.
Современные исследователи экономики Древней Греции трактуют одаривание гостей подарками из-за взаимности как обмен/торговлю. Да и сама торговля существовала. Греки экспортировали сельхозпродукцию как минимум с VIII века. Это подтверждают найденные амфоры с остатками оливкового масла и меда. (Про зерно мы не знаем, потому что его возили не в амфорах.) Она могла вестись за бартер, альтернативно товар могли оплачивать кусковым серебром.
Довольно много свидетельств того, что древние греки занимались экспортом, мы находим в морализаторской поэме «Труды и дни» древнегреческого поэта Гесиода (VIII век до н. э. — VII век до н. э.), ровесника Гомера. Советский философ, филолог и антиковед Алексей Лосев так отзывался о Гесиоде: «это типичный скупидом… со своей, как мы теперь сказали бы, "мещанской идеологией", не идущей дальше устроения ближайших хозяйственных дел, и со всем ассортиментом добродетелей, когда здоровая, работящая и расчётливая хозяйка в качестве жены уже бесконечно превосходит по своей ценности, честности и красоте всех эпических Пентесилей, Медей, Навсикай и Андромах.» (Этой цитатой я обязана книге Евгения Жаринова «От Гомера до Данте. Лекции о зарубежной литературе».) Но для экономиста такой автор — находка.
Вот что пишет Гесиод про древнегреческую торговлю. «Ветру доверив без страха теперь свой корабль быстроходный, в море спускай и товаром его нагружай всевозможным»; «малое судно хвали, но товары грузи на большое: больше положить товару — и выгоды больше получишь»; «в море тогда свой корабль быстроходный спускай и такою кладью его нагружай, чтобы домой с барышом возвратиться».
Однако это советы землевладельцу, который морской торговлей занимается факультативно, не в сезон. И Гомер подтверждает, что специализированных торговцев-мореплавателей типа Синдбада-морехода среди греков не было. Как подмечает один из авторов «The Cambridge Companion to the Ancient Greek Economy», единственные торговцы в его поэмах — финикийцы.
Древние греки изобрели и внедрили деньги
Всего столетие или два спустя древние греки первыми изобрели деньги в их сегодняшнем смысле. Для этого нужно было догадаться до идеи абстрактной универсальной ценности, которую разделили бы все, и стандартизированной единицы ее измерения. В Древней Месопотами, чья культура старше дневнегреческой, изобрели некое подобие учета ценностей и знали, как знаками записать, что у такого-то человека три быка и десять овец, но не имели понятия, сколько овец стоит один бык и наоборот. В этом отношении, введя деньги, греки совершили прорыв. Можно сказать, что он был сделан в два хода.
Греки догадались измерять стоимость товара в едином эквиваленте. Поначалу это были быки. Рабыня могла стоить от четырех до 20 быков. А потом быков заменили деньги.
Первыми упоминаниями денег как универсальной ценности считаются надписи в храме Геры на острове Самос, датируемые началом VI века до н.э. К этому же времени относятся и первые найденные монеты. Их нашли в Ионии и Лидии — это области на западном побережье Малой Азии у Эгейского моря, там находились города Троя, Эфес, Милет, плюс острова Хиос и Самос. Мифический царь Мидас жил как раз в Лидии. Мы помним, что все, до чего он дотрагивался, по его же просьбе превращалось в золото. Но не все помнят продолжение истории, а ведь Мидас попросил бога Диониса расколдовать его, и Дионис сжалился. Мидасу было предписано омыть руки в ручье Патоле. Заклятие ушло в воду, и ручей потек золотыми струями. Древнегреческий историк Геродот, которого можно почитать и в пересказе Михаила Гаспарова, рассказывает, что лидийцы намывали в этом ручье золотой песок и сносили его в царские сокровищницы в столичный город Сарды. Возможно, тамошние реки действительно были золотоносными, и сырье для чеканки монет — местным.
Свою монету в Греции чеканили более тысячи полисов, но в V в. до н. э. экономическое и политическое преобладание Афин привело к превращению афинских серебряных монет в самую надежную валюту, что способствовало ее широкому распространению. И даже более того — Афинам удалось унифицировать денежное обращение в Древней Греции. У Эсхила в «Персах» (472 г. до н.э.) персы обсуждают, чем славны Афины, и говорят: «Есть серебряная жила в том краю, великий клад». На аверсе афинской монеты изображалась голова богини Афины, а на реверсе — голова совы, символ Лаврийских серебряных рудников, где обитали совы. В комедии Аристофана (родился в 446 г. до н.э.— умер между 387 и 380 г. до н.э.) «Птицы» (414 г. до н.э.) есть такие строки: «…хочет первым делом получить любой судья сов блестящих на монетах, на лаврийском серебре. Обещаем — заведутся и в дому, и в кошельках эти совы и блестящих вам совяток наплодят». Совятки — намек на то, что деньги должны работать и прирастать.
Самой мелкой монетой была монета в полобола (1/6 драхмы), и ученые делают отсюда вывод, что она точно использовалась как средство обращения, а не только накопления — копить мелкими монетами не удобно, это все равно что забивать свинью-копилку пятаками.
В это же время драхмами начинают платить за победу на панэллинистких играх. В драхмах начинают уплачиваться арендная плата за землю, описываться приданое невесты, формулироваться обязанности богатых граждан по помощи городу (т.н. литургии). Используя деньги, люди договариваются о цене товаров, размере кредита и задолженности по нему (кредит существовал: «еще друг другу в долг дают плащи, посуду, серебро и золото» — это «Женщины в законодательном собрании» Аристофана, 392 г. до н.э.). К V веку до н.э. в Афинах деньгами начинается оплачиваться труд госслужащих, как бы мы выразились сегодня. Об этом подробнее ниже. В драхмах назначается зарплата простых работников и вознаграждение за труд рабов, хотя сельских рабочим могут платить частично продуктами.
Накопление денег становится формой социального лифта.
Прежде оно сводилось к коллекционированию предметов роскоши — диванных подушек, вышивки, ковров, чеканных ваз или чеканного оружия, слитков железа и бронзы, а если золота и серебра, то в форме посуды или дверных ручек. (Слитками железа и бронзы пользовались и по прямому назначению — отдавали кузнецу в качестве сырья, если нужно было что-то изготовить. Тогда ремесленники по большей части работали, выражаясь современным языком, на давальческом сырье.) Богатым считался не большой, а хорошо украшенный дом. «Достанет в доме золота и на ковры», говорит Клитемнестра, жена царя Аргоса Агамемнона в трагедии Эсхила «Агамемнон» (458 г. до н.э.). Можно еще было делать накопления в форме земельных участков, ведь Гесиод в своей «Трудах и днях» призывает быть рачительным хозяином, «чтоб покупал ты участки других, а не твой бы — другие». (Однако, в Афинах, например, этот вид накопления негражданам будет не доступен.)
Известный советский и российский литературовед Владимир Бахмутский в книге «Время первых. Лекции по античной литературе» отмечает, что тот факт, что ведущую роль в жизни общества начали играть деньги, заметил древнегреческий поэт второй половины VI в. до н. э. Феогнид. Он писал:
…замуж ничуть не колеблется лучший
Низкую женщину брать, — только б с деньгами была!
Женщина также охотно выходит за низкого мужа,
— Был бы богат! Для неё это важнее всего.
Деньги в почёте всеобщем.
Это не только пример важности роли денег, но и социального лифта через брак. Феогнид к таким бракам относился с осуждением, потому что считал неаристократов низшими существами, а браки с ними — портящими породу, что уже в наше время послужило основанием для того, чтобы считать его провозвестником философии Ницше.
И вот еще Феогнид:
Нет в богатстве предела, который бы видели люди.
Тот, кто имеет уже множество всяческих благ,
Столько же хочет еще. И всех невозможно насытить.
Дело ли тут в появлении денег? Не только. Гесиод констатирует, что «сосед соревнует к соседу, который к богатству сердцем стремится», а это на два века раньше.
Немного в сторону заметим, что новоиспеченные богачи особым уважением не пользовались. В современной Европе есть понятие старых денег. Похоже, что-то подобное было и в Древней Греции. Клитемнестра у Эсхила уговаривает Кассандру, которую муж Клитемнестры Агамемнон привез из Трои как рабыню, войти в дом, объясняя, как той повезло:
Да, если уж судьба такая выпадет,
Куда милее дом, богатый издавна:
Кто завладел богатством неожиданно,
Жесток с рабами, нетерпим и мелочен.
На мой взгляд, Эсхил привнес современные ему взгляды в мировоззрение греков времен Гомера. Вряд ли тогда они делили себя на тех, кто разбогател давно, и стал богатым недавно.
Древнегреческий философ Гераклит (535 г. до н.э. — 475 г. н.э.), который считал, что первопричиной мира является огонь, пишет: «Все обменивается на огонь и огонь на все подобно тому, как на золото товары и на товары золото». Подобную мысль высказывает и Аристофан в комедии «Лягушки» (405 г. до н.э.). Дионис и Геракл отправляются в царство мертвых, и их должен перевести туда через озеро Харон. Геракл сообщает Дионису, что Харон повезет на «стареньком челночишке» и возьмет за это (в русском переводе) «два гроша», в оригинале — два обола. «Как всемогущи всюду эти два гроша, да как в Аид они попали?» — восклицает в ответ Дионис. Деньги в ходу уже и в царстве мертвых! У древнегреческого трагика Эврипида (480-е — 406 до н. э.) золото в качестве денег поминается практически в каждой пьесе.
При всем этом идея о том, что золото и серебро — это товар особого рода, который может выполнять еще и функцию денег, выкристализовывается в сознании древних греков непросто.
Интересно обратиться к сочинению древнегреческого философа Ксенофонта (430–354 г. до н.э.) в своем сочинении «О богатстве» (355 г. до н.э.), тексту довольно позднему с точки зрения времени анализа генезиса денег. Ксенофонт, предлагающий Афинам налегать на экспорт серебра, видит, что серебро — это товар особого рода. Если кто-то приобретет достаточно утвари для дома, говорит Ксенофонт, то он перестает покупать ее, а у приобретения серебра лимита нет, ибо, если его слишком много, то часть можно зарыть в землю и получить от этого не меньшее удовольствие, чем от пользования им.
Ксенофонт здесь говорит о функции денег как средства сбережения. Далее он рассуждает о стабильности стоимости серебра в условиях процветающей и депрессивной экономики. В процветающей оно нужно, чтобы купить больше предметов роскоши, в депрессивной, где поля не возделываются и хлеб не выращивается, — чтобы закупиться хлебом, возможно, импортировать.
Хорошо, это еще можно допустить. Но Ксенофонт отказывает в свойстве не обесцениваться при экономическом спаде золоту, которое, по его мнению, ведет себя как обычный товар — падает в цене. Получается, что серебро и золото — не одно и то же. Почему — не ясно. На самом деле стоимость серебра в золотом эквиваленте и наоборот должны были определяться спросом и предложением оных, чего мог не понимать Ксенофонт. Но нам интересно то, что он не вполне уверен, что золото — такие же деньги, как и серебро, хотя его тоже можно зарыть в землю.
Где денежное обращение, там и рынок. В трагедии Эсхила «Семеро против Фив» Этеокл, сын Эдипа, царя Фив (город в Средней Греции) взывает к богам, надеясь победить напавшего на Фивы Аргоса (город в Южной Греции). И вот к кому он обращается:
А я богам, земли моей хранителям,
Надежным стражам рынка и полей родных,
Диркейскому ключу, волнам Исменовым
Даю обет…
Итак, боги — стражи рынка.
Мелко-товарное производство в Древней Греции
Немного поговорим не только о деньгах и обмене, но и о производстве. Об экономике Древней Греции начала IV века до н.э., в то время довольно развитой и с серьезным разделением труда, можно судить по «Женщинам в законодательном собрании». Кто-то может быть специализированным ремесленником, а кто-то может производить вещи для дома, а излишек продавать. Последнее чаще касается женщин. У одной из героинь муж моряк, то есть Греция торгует и есть специализированная прослойка торговцев, вторая вспоминает вращение гончарного круга, подумав о нем из-за глиняной светиленки, которую встречает по дороге, третья прямо в собрание принесла немного шерсти, чтобы расчесать, четвертая, выступая, клеймит нечестных трактирщиков, еще одна в выступлении упоминает сукновалов, не обходят вниманием и скорняков. А мужчины принимают переодевшихся женщин за сапожников. В «Лягушках» Аристофана упоминается женщина, которая «своими руками холстин белых корзину из нитей томительных соткала, чтобы в город на рынок с зарею снести на продажу».
Очень много ремесленных и торговых профессий встречается в «Птицах» Аристофана (414 г. до н.э.). Помимо перечисленных выше это цирюльник, ножовщик, торговки мясом, ткачи, кузнецы, мукомолы, портные, настройщики лир, строители, землемер. Поскольку землемер чертит план города, то это скорее архитектор. Еще речь о корабельном доке, соответственно есть корабелы. В «Осах» Аристофана упоминается золотарь (ассенизатор), торговка рыбой, чистка платья, то есть специализирующиеся на этом люди (и, кстати, это дорого — с героя за вычищенную одежду взяли полдрахмы). Торговцы начинают узко специализироваться. В «Лисистрате» (411 г. до н.э.) Аристофана — комедии, где женщины, объединившись и отказав мужчинам в сексе, остановили десятилетнюю войну между Афинами и Спартой, — действуют колбасницы, молочницы, селедочницы, зеленщины и золотых дел мастер. В «Арахнянах» появляются еще сбитенщики и твороженники, а в комедии «Мир» (421 г. до н.э.) — копейщики, панцирщики и другие ремесленники, изготавливающие военное снаряжение, и торговец им.
Интересно сопоставить список профессий с теми, что упомянуты в «Тысяче и одной ночи». В древнегреческой литературе он гораздо шире! По всей видимости, это связано с тем, что в Древней Элладе существовало мелкотоварное производство — греки почти все производили сами, тогда как арабы в основном были посредниками в торговле с Востоком. Поэтому в «Сказках» много менял и купцов (у древних греков купец, пожалуй, один — в него рядится сын Геракла в трагедии Софокла «Филоклет»), есть те, кто ремонтирует обувь или ловит рыбу, но я не нашла там суконщиков, скорняков и сапожников, то есть тех, кто что-то производит. Это ресурсное проклятие, порожденное сверхприбыльной торговлей с Востоком, которую арабы полностью контролировали вплоть до экспедиций Васко да Дамы. У Древней Греции на первых порах ресурсного проклятия не было.
Несмотря на это, эта экономика (вместе со страной) погибла. По другой причине. О чем мы и поговорим в следующей части статьи.
