Западу казалось, что Путин полностью контролирует ситуацию в России

Уже год, как минимум, шли сигналы, что в российском обществе растет недовольство, и тем не менее, на Западе сложился полный консенсус в понимании, что Путин – это надолго, а власть в России полностью контролирует ситуацию. Никто не ожидал, что ситуация настолько резко повернется. И для наших партнеров сейчас становится очевидным, что сложившаяся ситуация в России – это начало конца легитимности власти. Недовольство российского общества, не вполне мотивированное, а в политике – это наиболее сложная вещь. Когда люди хотят чего-то конкретного, власть может это дать, и они успокоятся. Здесь мы имеем дело с общим раздражением, и это раздражение у каждого свое. 

Для Запада сейчас встает вопрос, в чем-то похожий на тот вопрос, который стоял перед ними в конце восьмидесятых – начале девяностых годов: поддерживать ли Горбачева, поддерживать ли новые силы, отстраниться ли от этого процесса? Очевидно, что нестабильность в России Запад не интересует, в ближайшее месяцы и годы их будет, главным образом, интересовать сохранение Москвой контроля над российским ядерным потенциалом и сохранение целостности страны. Но дальше начинаются вопросы, потому что статус-кво в отношениях уже не удержать. 

Для сохранения политического режима или его трансформации, с одной стороны, нужны экстраординарные меры, с другой стороны, практически не видно сил, которые могли бы в случае демонтажа этого режима взять власть в свои руки. И в этом весь драматизм ситуации. Западные политики не могут сказать, что готовы согласиться на любого лидера России, который был бы только способен предотвратить захват ядерного оружия какими-нибудь безумными националистами. Потому что у них есть определенные представления о демократии, воле народа и прочих ценностях. С другой стороны, существуют реальные внешнеполитические интересы их стран.
Я думаю, что сегодня Запад останется во многом просто сторонним наблюдателем, и это касается, прежде всего, Европейского союза. В ЕС мы наблюдаем кризис политического лидерства, с одной стороны, а с другой – сосредоточенность на внутренних колоссальных проблемах, на кризисе евро, который куда важнее сейчас для политиков, чем проблемы России. 

У Соединенных Штатов более глобальный взгляд на вещи, но и здесь тоже я не вижу сильного лидерства. Обама до сих пор не высказался по поводу происходящего в Москве, делегировав говорить об «озабоченности» Хиллари Клинтон. Так что, думаю, что все это пока будет внутренним российским делом. Традиционно в западном общественном мнении существует две группы людей, которые несколько по-разному смотрят на ситуацию в России. С одной стороны, это политическое руководство стран Евросоюза и Соединенных Штатов, и то, что принято называть investor community, которые смотрят на только на два фактора. Политическое руководство пристально смотрит на то, чтобы действия России не наносили серьезный ущерб их интересам на международной арене, инвесторы ищут возможности вложить деньги в те секторы российской экономики, которые с их точки зрения перспективны. По сути дела, эти две группы заинтересованы, прежде всего, в предсказуемости российской политики: не столь важно, чтобы она была особенно прозападной или внутри была какая-то демократия, главное, чтобы она была без эксцессов – ровная и понятная. 

Когда мы выходим на уровень масс-медиа, НПО и парламентов, тут картина мнений довольно серьезно меняется, потому что тут куда выше интерес к гуманитарным вопросам, вопросам, связанным с правами человека. И эти люди, конечно, сейчас будут говорить все громче и громче о том, что политика, которую можно очень условно назвать «линией Шредера» в отношении России провалилась. Этот голос будет звучать все громче и громче, и это будет вызывать, я думаю, своего рода повтор ситуации конца 80-х – начала 90-х. Тогда западные лидеры – правда, по масштабу – не чета нынешним, уговаривали Горбачева, который тоже по масштабу – не чета нынешним российским лидерам, предпринять какие-то меры стабилизации ситуации одновременно для трансформации России изнутри. 

Вопрос в том, в какой степени российское руководство способно эти призывы услышать. Более того, в какой степени российское руководство способно, даже услышав их, предпринять какие-то меры – на этот вопрос у меня ответа нет, точнее, это ответ, скорее, негативный. Мне кажется, что 24 сентября Путин и Медведев допустили катастрофическую политическую ошибку, похоронив шанс для постепенной трансформации сверху и для вовлечения в эту трансформацию тех слоев населения, которые потенциально могли бы их поддержать. А сейчас, я думаю, это будет почти невозможно.