26 ноября в Центральном доме предпринимателя состоялась встреча с Сунитой Уильямс, американским астронавтом, директором управления NASA в Центре подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина. Slon приводит сокращенную версию лекции Суниты Уильямс «Исследования, работа и жизнь на Международной космической станции» в собственном переводе.

Для начала я хотела бы поговорить об отборе в космонавты, о том, как он проходит в США. Недавно мне довелось быть в составе комиссии. Было подано более семи тысяч заявлений от людей самых разных специальностей, от докторов и ветеринаров до математиков и химиков, биологов, инженеров. Практически все участники имели магистерскую или докторскую степень. Также в отборе принимали участие военные. То есть у нас была большая группа представителей различных профессий. Полагаю, в этом и заключается специфика отбора в США – он проходит среди множества людей, и в силу непохожести их жизненных историй, так сказать, базы, у каждого свой угол зрения, что помогает нам в достижении целей.

В старших классах я хотела стать ветеринаром, но не поступила в университет и в итоге отправилась служить в армии. Это было бесплатно, в отличие от обучения в университете, весьма дорогого удовольствия как в США, так и в мире в целом. И я пыталась найти способ заплатить за свое образование. До того я ни разу в жизни не летала на самолетах, не имела никакого отношения к армии: мой отец родом из Индии, у нас никогда не было военных в семье. Но я отправилась в военную академию, и это изменило всю мою жизнь. Я многому научилась, в том числе управлению, работе в команде, взаимодействию с другими ее членами. Когда я стала астронавтом, это мне сильно помогло.

Я решила присоединиться к военно-воздушным силам, потому что посмотрела фильм «Лучший стрелок», хотела стать пилотом. Но меня не взяли пилотировать самолеты, пришлось ограничиться вертолетами. И мне понравилось, очень было интересно: впервые мне пригодилась степень в инженерии, понимание того, как это работает. Так началась моя карьера инженера, приведшая меня в итоге в летчики-испытатели, а затем – в NASA. В жизни мне не раз приходилось делать выбор и идти по пути, которого я изначально не хотела. Не всегда получалось сразу добиться того, к чему я стремилась. И прежде чем стать космонавтом, я узнала, что могу заниматься массой других вещей. Я говорю об этом, потому что дети всегда чувствуют огромное давление, если им сразу не удается добиться успеха в том, чем они начали заниматься. Они впадают в уныние: «О нет, что мне теперь делать, моя жизнь кончена». Смысл моей истории в том, что отчаиваться не стоит, просто нельзя отчаиваться, потому что есть множество других возможностей, нужно только найти их. И если вы будете хорошо делать то, чем занялись, вы всего добьетесь. Взять меня: я стала летчиком-испытателем, потому что мне действительно нравилось пилотировать вертолеты, я делала это хорошо. Так передо мной открылась следующая дверь, а потом и еще одна, и еще.

Как я уже сказала, в нашем космическом агентстве можно встретить разных людей. Мне повезло работать там с 1998 года; в середине 1999-го я впервые отправилась в Россию, где мы готовили первый экипаж к полету на новую Международную космическую станцию. От США туда отправился Уильям Шеперд, от России – Юрий Гидзенко и Сергей Крикалев. Тогда как мы готовили остальные части МКС: если вы помните, изначально она была совсем небольшой, состояла из двух российских и одного американского модуля. И с тех пор мы строили космическую станцию, присоединяя к ней новые модули. Возможно, вы когда-нибудь видели видеозаписи сбора космической станции: это очень напряженный процесс, ведь на Земле мы не можем проверить, будут ли части состыковываться друг с другом.

Нужно понимать, что такое Международная космическая станция – это пять агентств, сотрудничающих друг с другом, в каждом трудятся тысячи специалистов. И речь идет не только о том, чтобы делиться знаниями, инженерными наработками, но и о том, чтобы жить вместе, приходить к согласию по различным вопросам, заключать международные соглашения. Это работа, начавшаяся задолго до того, как первые части МКС были запущены в космос. МКС – это и международное сотрудничество, и большой шаг вперед в инженерных разработках, а теперь еще и поле для научных исследований.

Итак, в 1998-м был запущен первый модуль МКС, российский, он назывался «Заря», после чего станцию начали собирать по кусочкам. В 2000-м первая команда была отправлена на борт МКС. Середина строительства пришлась на 2003–2005 годы, и, если помните, в 2003-м мы потеряли шаттл «Колумбия», после чего шаттлы не запускались в космос в течение нескольких лет. Нам пришлось решать проблему с доставкой на орбиту остальных частей космической станции. Но мы сумели преодолеть этот кризис, определить, что послужило причиной катастрофы и как подобное можно предотвратить в будущем. В первом десятилетии нового века мы завершили работы по сбору космической станции.

В 2006–2007 состоялся мой первый полет. Нашей экспедиции предстояло заменить временные системы охлаждения и электропитания на постоянные, а значит, мне нужно было выйти в открытый космос. А ведь я была новичком! Поразительно. Но в открытый космос я выходила вместе с опытными космонавтами. Один из них, Михаил Тюрин, сейчас находится на космической станции. Я многому научилась в том своем первом полете, и это мне пригодилось в дальнейшем, во время второй отправки на МКС, когда я уже была командиром.

В будущем мы хотим добавить на МКС новую технику, усовершенствовать уже имеющиеся части, в ближайшие годы присоединить еще несколько российских модулей.

32-я и 33-я экспедиции состояли из шести человек. Два экипажа, запущенные на двух «Союзах». Перед полетом мы занимаемся разными вещами: пробуем еду, отрабатываем выход в открытый космос, готовимся к устранению различных чрезвычайных ситуаций. Наша подготовка заканчивается здесь, в России, в Звездном городке. Существует несколько традиций, например, мы отправляемся гулять на Красную площадь; когда заканчиваются последние тренировки, расписываемся на дверях комнат, где жили. Участвуем в большой пресс-конференции вместе с запасными пилотами, которые все это время проводят вместе с нами. Запуск ракеты проходит в восемь утра, так что мы встаем в три-четыре, чтобы успеть подготовиться, все проверить, попрощаться с остающейся на Земле командой. Наши семьи и друзья все тоже там, на Байконуре, наблюдают за полетом.

Выход на орбиту занимает всего около 7–8 минут, весь полет от запуска до состыковки с МКС сейчас длится около 6 часов.

До нас там находилась 31-я экспедиция, к которой мы присоединились, и сразу же начали работу над медицинскими экспериментами. Мы проводим их над различными материалами, но также наблюдаем за самими собой: проверяем зрение, регулярно берем и сохраняем в морозильных камерах образцы крови, чтобы затем можно было проследить, что происходит с человеческим организмом в космосе. Конечно, мы занимаемся многими другими вещами – отрабатываем стыковки, в небольшой лаборатории ставим эксперименты с огнем, у нас есть робот, наш совместный эксперимент с одной американской компанией. Также нам пришлось выходить в открытый космос, потому что какие-то части станции сломались, и их надо было заменить. Во время первого выхода возникли кое-какие проблемы, и нашим коллегам на Земле пришлось выяснять, что же пошло не так. Также к нам прилетало много грузовых кораблей со всем на свете – водой и едой, техникой, электроникой, материалами для новых опытов. После двух месяцев один из экипажей вернулся на Землю, и мы остались на станции втроем. Она огромная, и когда вас всего трое, находить друг друга очень сложно.

Рядом с кухней и ванной на МКС расположен астрономический купол, где мы проводим очень много времени. Сначала думаешь, что не будешь проводить там больше 45 минут: столько проходит на станции от рассвета до заката.

Но после заката все равно хочется оставаться и наблюдать за нашей планетой. Открывается столько невероятных вещей, например, ты видишь, как зажигаются огни там, где днем ты не смог бы и предположить наличия населенных пунктов.

В конце нашего, как я называю его, «отдыха от Земли» прибыл следующий экипаж, мы передали им вахту и отстыковались. Мы приземлились рано утром в прошлом ноябре, и вертолеты появились только спустя 20 минут, так что нам пришлось провести этот отрезок времени в спускаемом аппарате вверх ногами – в ожидании прибытия спасателей.

Минул год, и, с одной стороны, кажется, что это было вчера, с другой – что прошло уже очень много времени, потому что многие вещи о космосе начинаешь забывать. Кроме того, после шести месяцев на станции уже не помнишь, каково это – ходить, и состояние невесомости представляется абсолютно естественным. Надо быть очень здоровым человеком, и многих останавливают именно проблемы со здоровьем. Экипажи проводят в космосе полгода, а в 2014-м мы собираемся запустить команду, которая пробудет на МКС целый год. В экипажах не всегда есть врачи, так что нам приходится заботиться о себе самим, следить за собственным состоянием. И чтобы успешно адаптироваться к условиям в космосе, а затем также успешно к условиям здесь, на Земле, надо иметь действительно хорошее здоровье. После возвращения начинается реабилитационный процесс.

Проходит около двух дней, прежде чем мозг и вестибулярный аппарат восстанавливают баланс. Тело переживает процесс адаптации (он занимает определенное время, иногда несколько месяцев), прежде чем снова вернуться в норму.

У меня адаптация длилась около полугода, только спустя это время мне захотелось вернуться к прежним физическим нагрузкам, к тому количеству упражнений, которые я совершала до полета, дважды в день вместо одного раза в день.

Еще в самом начале я хотела поговорить об инновациях. Итак, космическая станция построена. Сейчас мы собираемся добавить еще один модуль и рассматриваем возможность отправления нескольких экспериментальных кораблей. Также различные компании, университеты, школы выступают с предложениями экспериментов, которые можно было бы провести на станции. Многие спрашивают меня, каково, по моему мнению, будущее космических программ. Не знаю, у меня нет магического шара. Но, полагаю, космическая станция – это лаборатория, которая поможет нам сделать следующие корабли удобнее и умнее. Возможно, нам предстоит построить станцию на Луне, а если корабли отправятся на Марс, они будут там останавливаться так же, как мы сейчас останавливаемся на МКС. Возможно, мы будем двигаться все дальше и дальше. Когда я была ребенком, мне казалось, все уже изобретено, все исследовано, невозможно открыть ничего нового. Но теперь я готова поспорить с любым, кто придерживается подобной точки зрения. Мы до сих пор не до конца исследовали океан на нашей планете, и впереди еще столько открытий, вся Солнечная система! В этом и заключается функция космической станции: она позволяет нам расширять кругозор, работать вместе, проводить эксперименты. Многие говорят, что это потенциальная Нобелевская премия – возможно, да, возможно, и нет. Но мы движемся вперед, множим знания, и для этого существует Международная космическая станция.

Вопрос из зала

Если бы вы могли заново построить Международную космическую станцию, какие изменения вы бы внесли в нее?

Сунита Уильямс

Для начала я хотела бы заметить: хоть станция и выглядит хорошо, она неидеальна. Вещи ломаются, техника не приспособлена к уровню космической радиации. Например, компьютеры, ноутбуки. В космосе они ломаются очень быстро из-за воздействия излучения. Мы используем компьютеры очень широко, через них осуществляется управление практически всеми основными системами МКС. Находясь в космосе, мы тратим большую часть нашего времени, процентов двадцать или даже тридцать, на ремонтные работы. Шаг за шагом в наших экспедициях на МКС мы учимся, мы узнаем, что не так в системах жизнеобеспечения, что не так в наших компьютерах, как это можно исправить. Мы сравниваем скафандры российского производства со скафандрами американского производства, чтобы понять, в каких проще работать, в каких сложнее. На космической станции многое работает не до конца правильно, но мы учимся на этом. И если бы мне нужно было построить новую станцию, я бы искала способы, как сделать какие-то вещи проще, менее громоздкими и более надежными. Тем более если следующей целью было бы отправиться куда-нибудь глубже в космос, например на Марс. Поэтому я считаю, что нам предстоит еще многое понять и открыть, если мы хотим продолжать изучать космос.

Вопрос из зала

Как вы относитесь к частным компаниям, разрабатывающим сферу космического туризма, таким как Virgin Galactic и Space Adventures?

Сунита Уильямс

Я считаю, что это отличная идея. Создается конкуренция, которая ведет к появлению новых космических кораблей, новых разработок, новых компьютерных технологий. Эти компании могут в короткие сроки создать что-то, что крупные государственные компании со сложной иерархической системой будут делать гораздо дольше – из-за определенных правил, ограничений, протоколов и прочего. Поэтому все эти компании с их инновационными идеями, осваивающие космос, – это замечательно. И такие организации, как NASA и Роскосмос, могут сотрудничать с ними, заимствовать у них технологии для следующих поколений космических кораблей. И в то же время главная цель подобных компаний – заработать денег, и по всему миру найдется много людей, готовых отдать деньги за полет в космос. Так что, возможно, в конце концов будет создан космический корабль или космический отель, окупающий вложения денег в создание этих компаний.