Расул Мирзаев – финал

Когда в зал суда ввели Расула Мирзаева, я вслед за другими журналистами должен был увидеть зарвавшегося дагестанца, наказанного случаем. Но увидел – нашивку.

Расул пришел на заседание в толстовке с эмблемой «Самбо-70». Это самая известная школа самбо и дзюдо в стране, а заодно – центр образования. Там мальчики учатся с 3 по 11 классы. И я в ней учился одновременно борьбе и литературе, восемь лет.

Расул Мирзаев в ней не учился, но был тренером. По некоторым данным – только числился. Это распространенная практика. Успешному спортсмену присваивают статус «инструктора», и он может готовиться к очередному первенству, не заботясь особо о финансах.

Еще летом, через несколько дней после происшествия возле клуба «Гараж», федерация самбо исключила из своих рядов Расула. И так совпало, что в этой федерации первым вице-президентом трудится как раз гендиректор «Самбо-70» Ренат Лайшев. Двойное изгнание.

В зал вошел молодой судья и приказал Мирзаеву встать – пока тот будет зачитывать его права. Судья уже давно говорил с потерпевшим, а Расул все стоял, боялся сесть без команды. И сел, когда адвокат обернулся и прошептал успокаивающее «садись-садись». Я смотрел на замкнутого подсудимого в толстовке с логотипом моей школы и понимал, что он хочет сказать этим и кому.

Этим логотипом «Самбо-70» на толстовке Мирзаев очень отчетливо дал понять, что хочет вернуться в борьбу. Но не сможет, потому что мы не хотим принять его. Уже не самбисты, а все мы.

Если бы Расулу дали максимальные за «убийство по неосторожности» два года тюрьмы, то сидеть, с учетом ареста на время суда, оставалось бы совсем ничего – около года. Но внезапно для всех суд решил вернуть дело в прокуратуру – для дополнительного расследования. А сегодня уже Расул вновь обвиняется в «умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшим по неосторожности смерть потерпевшего». Значит — до пятнадцати лет тюрьмы.

Все годы, что я провел в самой известной самбистской школе, там действовал один негласный закон. Ты мог халтурить на тренировках, мог драться за углом, мог даже матом на географичку... тебя за все это порицали, и нещадно, но лишь до первого турнира. До первой победы. Потому что чемпиону все прощается.

Люди не искупают вину в тюрьмах – они там гниют. Выживают – бойцы по характеру. Но Расулу мало быть борцом. Он хочет быть победителем. И не сгнить для него – это вернуться на борцовский ковер. Если ему позволят вновь выступать за Россию, он обязан будет побеждать.

Александр Агафонов, отец погибшего Ивана, тоже был в зале. Выглядел так, словно похоронил сына сегодня утром. Когда вставал перед судьей, то опирался руками на поясницу. Дрожал сильнее собственного голоса. Да, он уже не заметит победы Расула Мирзаева, что бы тот ни делал во славу страны.

Но, знаете, в зале суда Расул часто пытался поймать взгляд отца убитого. Это не удавалось, и поникший самбист терся носом о прутья клетки. А когда хотел что-то спросить у сидящего впереди адвоката, касался пальцами его спины так осторожно, словно боялся сделать это слишком сильно.