Владимир Якунин: «Нас с Путиным связывали сугубо деловые отношения»

Владимир Якунин казался непотопляемым – представить себе топ-менеджмент России без него было невозможно. Но в августе прошлого года политический тяжеловес, считавшийся другом Владимира Путина, ушел в отставку с поста президента РЖД, который занимал с 2005 года. По одной из версий – из-за британского гражданства сына. По другой – из-за того, что слишком расточительно тратил государственные деньги. Как бы то ни было, недавно стало известно, что Следственный комитет проверит запрос о деятельности бывшего главы РЖД, составленный активистами из Фонда борьбы с коррупцией.

Якунин не выглядит обеспокоенным подобными проверками. По сложившейся у российской элиты традиции он не столько говорит о сути претензий к нему, сколько о том, кто мог бы стоять за обвинениями и информационными атаками. Интервью Slon Magazine он дает в Берлине, где только что открылся новый офис его некоммерческой организации – форума «Диалог цивилизаций». Впервые рассказывает, чем занимается после отставки, а также о санкциях и офшорах, отношениях с Путиным и силовиками, сыне-иностранце и «православных чекистах».

– Вашей отставке с поста президента РЖД ровно год. Чем вы сейчас занимаетесь?

– В прошлом году я принял осознанное решение, чем буду заниматься дальше, а в таких случаях всегда существует развилка – нет стопроцентной определенности. У меня была возможность продолжить карьеру гражданским служащим – такие предложения поступали, но, посчитав ресурс оставшегося времени, я понял, что надо на чем-то остановиться. И заручившись поддержкой семьи, решил дальше заниматься проектом «Диалог цивилизаций» – уже не в качестве хобби или увлечения, а профессионально.

– А какие еще были варианты, кроме сенатора? Спикер Совета Федерации, какой-нибудь регион, или ничего путного не предложили?

– Были и другие варианты, в том числе госслужба. Но я посчитал, что после такого опыта работы в коммерческой структуре возвращаться в кресло чиновника не нужно, у меня уже ментальность другая все-таки, понимаете? Нужно было бы себя перестраивать, в моем-то возрасте тяжеловато (Якунину 68 лет. – Slon Magazine), и потом, ради чего? У нас по закону [тем, кому] больше 70 лет на госслужбе работать нельзя; я считаю, что и 70 многовато. Идти в бизнес, с нуля опять что-то создавать – огромная потребность времени, я дважды создавал бизнес с нуля, знаю, о чем говорю. Поэтому я четко, однозначно для себя определил, у меня не было вопросов. «Диалог цивилизаций», фонд Андрея Первозванного и проект с МГУ – это три мои нынешние ипостаси, стараюсь по возможности получить от этого удовольствие.

– Итак, вы решили уйти в науку.

– Проект «Диалог цивилизаций» начался 14 лет назад как мировой общественный форум – вот уже много лет мы обсуждаем, проводим исследования, но теперь пора переходить к активным действиям, ведь мир за это время не стабилизировался, лучше не стало. Так что новой ипостасью форума стал DOC Research Institutе – исследовательский институт, мы выделили шесть основных тем, топиков, по которым будем работать. Мировому сообществу нужно сконцентрироваться на ключевых вызовах современности. Вот, например, никто не знает, как должна развиваться экономика в будущем. Идея глобализации и десуверенизации сегодня дает трещину, она себя исчерпала. Она не может не только прогнозировать экономическое развитие, но не способна даже описать те процессы, которые сегодня происходят. Все идет враскорячку, как у нас говорят в России.

С одной стороны, есть громадное накопленное богатство в мире, с другой – миллионы людей, которые страдают от голода в Африке. У меня в 2011 году вышла статья по этому поводу в «Независимой газете» – о том, как нарастающее чувство неравенства, неудовлетворенности, несправедливости вызывает внутреннее напряжение во всех обществах, не важно, Америка, Европа, Россия – везде тренд острый. После Второй мировой войны так называемый децильный коэффициент, который характеризует соотношение 10% самых богатых и 10% самых бедных, значительно упал, а начиная с конца 1970-х опять полез вверх. Считается, что если этот коэффициент не превышает 6–8, тогда это стабильное общество. Но сегодня и во многих европейских странах он уже зашкаливает за 14. У нас в стране, по некоторым оценкам, он намного превосходит 18. Так что одна из наших тем – «Развитие глобальной инфраструктуры как основа развития будущей экономики». Планируем в год выпускать около десятка исследовательских отчетов, ну и около 90 мероприятий – лекции, выступления, маленькие рабочие семинары, круглые столы, конференции.

– Почему ваш офис именно в Берлине?

– Нашу стратегию подготовила одна из ведущих консалтинговых групп. Первоначально в списке было 13 городов, в шорт-листе осталось три. Нам были важны близость к политическим центрам, глубокие исторические, культурные, межцивилизационные традиции, космополитизм, возможность использования английского языка как основного рабочего. И это перекрестие, собственно говоря, движение цивилизации. В шорт-лист попали Лондон, Дубай и Берлин, а потом на совете мы приняли решение, что выбираем Берлин.

Бывают, конечно, попытки без нас, как говорится, нас женить, тут иногда говорят: «Это пропагандистский инструмент Кремля, это пропаганда православия или еще что-то такое». На самом деле ничего подобного. У нас в наблюдательном совете 11 человек, включая трех бывших глав государств либо глав правительств, бывшего главу военного совета НАТО, уважаемых представителей из Китая, России, Австрии. В менеджменте – люди из США, Германии, России, азиатских стран. Как можно представить, что такая команда отстаивает точку зрения какого-то одного правительства или одного человека? Только сегодня я получил три письма от иностранцев, хотят взаимодействовать. А с 1 июля, когда мы открылись, – до десятка таких обращений – значит, есть востребованность. Немцы мне говорят: «Мы даже в советское время были поражены, что у вас, русских, нет ненависти к нам, к немцам, за все, что было сделано во время Второй мировой войны».

– Вам повезло: вы оказались одновременно под американскими санкциями и, кажется, под австралийскими, зато европейские санкции вас обошли, и вы даже можете открыть немецкий офис.

– Вообще говоря, то, что называется санкциями, на самом деле одностороннее ограничение торговых отношений, со строго юридической точки зрения санкции на страну может накладывать только ООН в лице Совета Безопасности. А у нас сейчас санкции – это расхожее дело. К сожалению, мы тоже стали этот термин употреблять. Мое личное мнение – это не совсем порядок. Что было положено в основу решения меня санкционировать? Близость к Путину. Послушайте, но среди моих близких знакомых есть по меньшей мере три лидера западных стран, один из которых, не побоюсь сказать, – король. Однажды я сидел в кабинете, и у меня зазвонил телефон, человек говорил на английском языке, и я не сразу узнал его, пока он не сказал: «Владимир, да это я, твой друг Хуан Карлос» (король Испании. – Slon Magazine).