Логотип подкаста Transparency International – Russia "А это законно?"
Новый выпуск подкаста «А это законно?» получился таким развернутым, что мы решили разбить его на две части. В первой из них ведущая Татьяна Фельгенгауэр вместе с детективом Скотланд-Ярда Майклом Мак-Нейром, искусствоведом Марией Семендяевой и заместителем генерального директора «Трансперенси Интернешнл – Россия» Ильей Шумановым обсуждает, почему российские милллиардеры облюбовали одно специальное место в Женеве для сделок с произведениями искусства. А также – как устроено отмывание грязных денег на международном арт-рынке и откуда в постоянной экспозиции Третьяковской галереи сразу несколько портретов основателя обанкротившейся сети «Арбат-престиж».
Татьяна Фельгенгауэр: Всем привет! Это подкаст «А это законно?», подкаст, который является самым главным в мире борьбы с коррупцией, это подкаст, который мы делаем с «Трансперенси Интернешнл – Россия» и Republic. Это наш второй сезон и этот сезон веду я, Таня Фельгенгауэр. Мы сейчас с вами продолжим говорить о коррупции в сфере искусства. В прошлый раз, напомню, мы обсудили кино и театр, а сегодня нас ждет совершенно изумительное приключение, потому что мы будем говорить с вами про арт-рынок: аукционы, музеи, покупки, продажи, где там коррупция, предметы искусства и прочие шедевры, художественные и не очень. Давайте я представлю наших сегодняшних гостей – это искусствовед Мария Семендяева. Маша, привет.
Мария Семендяева: Привет, здорово.
Татьяна Фельгенгауэр: И заместитель главного директора «Трансперенси Интернешнл – Россия» Илья Шуманов, привет, Илья.
Илья Шуманов: Мое почтение.
Татьяна Фельгенгауэр: Да, наконец-то мы с тобой услышались в этом подкасте, извини, что я тебя так подвинула в качестве ведущего, но зато ты теперь можешь быть гостем. И в этом подкасте мы еще услышим – вау, это сенсация, настоящего детектива! У нас будет участвовать в обсуждении детектив Скотланд-Ярда – Майкл Мак-Нейр. И я приветствую мистера Мак-Нейра, Майкл, здравствуйте. Давайте, для начала, пару слов о себе.
Майкл Мак-Нейр: Привет всем и спасибо за приглашение. Меня зовут Майкл Мак-Нейр. Вплоть до июля прошлого года я был полицейским и следователем по финансовым вопросам в Метрополитен-Полис в Скотланд-Ярде. Я участвовал в высококлассных следственных мероприятиях в Отделе расследования убийств, а также работал с различными аспектами финансовых преступлений и расследований, чтобы доказать или опровергнуть участие в них подследственных. Также я работал в отделе по борьбе с организованной преступностью, вел финансовые расследования по приказам о конфискации. Для меня это честь – прийти и сделать подкаст для «Трансперенси Интернешнл – Россия».
Кому принадлежат буфеты в Третьяковке
Татьяна Фельгенгауэр: Давайте начнем с вопроса достаточно общего. Когда мы говорим про предметы искусства, про шедевры старых мастеров, про выставки, аукционы и музеи почему-то представляются ограбления, мошеннические схемы, подделки или еще что-то, криминал, который в принципе достоин голливудского фильма с Леонардо Ди Каприо в главной роли…
Майкл Мак-Нейр: Хочу заметить, что вам важно понять следующее – воровство предметов искусства в кинематографе… Это привлекательность художественного мира. Это побуждает людей смотреть подобные фильмы, будь то в кинотеатре и/или дома по телевизору.
Татьяна Фельгенгауэр: Но мы-то с вами будем говорить про коррупцию. И под топот моих котов я хочу задать вопрос – а откуда коррупция? Откуда в сфере искусства, на арт-рынке, где там место коррупции? Маш, как ты это видишь?
Мария Семендяева: Это вопрос про то как рынок искусства вообще выглядит и что в нем за законы, потому что тот момент, когда рынок искусства был таким рынком, где было очень легко что-то сделать в плане коррупции… Ну то есть, например, купить какое-то произведение, как это во всяких фильмах действительно происходит, потом его где-то припрятать, потом его куда-нибудь вывезти и там его перепродать – это до сих пор существующая схема, но только она с момента всяких фильмов с Одри Хепберн уже немножко изменилась, потому что мир изменился и теперь все гораздо сложнее. Коррупция была связана с искусством, мне кажется, всегда, потому что это такая область, где не прозрачные правила, где все может меняться в зависимости от тех людей, которые в этом участвуют, где для одного человека какая-нибудь вещь может стоить три рубля, а для другого человека 300 рублей, просто потому, что «почему нет». Есть люди, которые готовы заплатить много денег просто из-за того, что они очень любят этого человека и им очень хочется, например, обладать его произведениями, а есть люди, которые просто вчера пришли на рынок и тоже у них есть много денег, их можно обмануть и заставить их заплатить больше. То есть это сфера, в которой нет прозрачности, нет одной какой-то базы данных, но сейчас в последнее время все это очень сильно меняется, в том числе из-за новых технологий. С тех пор как все эти фильмы, все эти произведения были сделаны и сняты, сейчас в основном все новые истории про какие-то кражи картин, то, что снимают в кино в основном, это какие-то ремейки старых фильмов, потому что эти сюжеты действительно понемножку уходят в прошлое вместе со старым миром, теплым и ламповым, где все было такое аналоговое и было все довольно просто. Сейчас все это гораздо сложнее и истории о мошенниках, которые мы слышим сегодня, они уже либо совсем какие-то комические про совсем дураков, либо это истории про какие-то высокотехнологические обманы, включающие в себя что-то такое уже связанное с транснациональными корпорациями, мне кажется.
Татьяна Фельгенгауэр: Спасибо большое. Илья, скажи, где искать вот этот «рассадник коррупции» в мире искусства
