Встреча глав МИД прикаспийских государств в Москве. Фото: Reuters
Встреча глав МИД прикаспийских государств в Москве. Фото: Reuters
Если взять международную изоляцию за точку отсчета, то Россия и Иран сейчас движутся в прямо противоположных направлениях: Россия туда, а Иран оттуда. Но стартовали они практически одновременно. В конце ноября прошлого года на киевском Майдане начала раскручиваться воронка, которая потом засосала и Украину, и Россию обратно в XIX век с его весной народов и пересмотром границ по этническому принципу. А в это время в Женеве Иран смог добиться от мира чуть ли не наименьшей степени международной изоляции со времен исламской революции 1979 года. Запад одну за другой отменяет антииранские санкции, и уже этим летом Иран может если не полностью избавиться, то основательно смягчить свой статус страны-изгоя, а главное – вернуться на мировые рынки углеводородов.
Или нефть, или уран
Иран живет под разными западными санкциями уже почти 35 лет, но до самого недавнего времени это не мешало ему оставаться одним из крупнейших в мире экспортеров нефти. Еще в 2011 году персы были на третьем месте, уступая только Саудовской Аравии и России. Но в 2012 году Барак Обама одержал крупную внешнеполитическую победу – ему удалось уговорить и Европу, и Японию, и Китай, и Россию перестать играть в символические шаги и заняться реальной международной изоляцией Ирана. То есть радикально ограничить закупки иранской нефти, которая обеспечивала около 80% экспорта и 50–60% доходов бюджета страны.
Мера оказалась очень эффективной. Иранский нефтяной экспорт упал почти в три раза с 2,4 млн баррелей в день до примерно 800 тысяч. Таких низких показателей у Ирана не было со времен войны с Саддамом Хусейном в 1980-х. В результате у страны быстро закончились деньги – стало не на что закупать импорт, субсидировать цены на базовые продукты питания, оплачивать социальные расходы. Иранский ВВП в 2012 году упал почти на 6% и продолжил падение в 2013-м, инфляция поднялась до 35%, в два раза вырос курс доллара, и посыпались прочие атрибуты глубокого экономического кризиса.
К счастью, в Иране сохранилась регулярная сменяемость власти, поэтому иранцы смогли вовремя осознать, в какой тупик они зашли, и поменять курс своей страны на более вменяемый. После президентских выборов летом 2013 года твердолобого Ахмадинежада сменил прагматичный Рухани, который первым делом отправился договариваться с Западом о смягчении санкций в обмен на гарантии того, что Иран не будет создавать себе ядерное оружие. И в конце ноября прошлого года в Женеве они договорились.
Для начала сошлись на временной сделке. В обмен на ослабление санкций Иран обязался за полгода, считая от 20 января 2014-го, прекратить обогащение урана до 20%, избавиться от половины тех запасов обогащенного до 20% урана, которые уже накоплены, перестать увеличивать количество центрифуг для обогащения урана, пустить к себе на атомные объекты инспекторов МАГАТЭ. Плюс выполнить еще некоторые мелкие условия, которые в итоге должны гарантировать, что Иран не будет производить высокообогащенный уран, необходимый для изготовления атомной бомбы, а ограничится 5-процентным для реакторов АЭС. К 20 июля Иран должен окончательно подтвердить свое обязательство не обогащать уран выше 5% и договориться о максимальных размерах запасов 5-процентного урана, которые ему можно иметь для своих АЭС. Если получится – большая часть санкций будет снята.
Инерция изгоя
Временное соглашение действует уже три месяца, и пока стороны вполне довольны действиями друг друга. В соответствии со своими обязательствами Иран еще в январе перестал обогащать уран до 20%. Иранские власти регулярно встречаются с международными посредниками. Инспектора МАГАТЭ осматривают все, что положено, и на прошлой неделе они подтвердили, что персы не врут и действительно избавились от половины своих запасов 20% урана, как и обещали в Швейцарии. В награду за такое сотрудничество Вашингтон разморозил для иранцев доступ к очередным $450 млн из тех несметных миллиардов, которые у Ирана заморожены по разным международным счетам из-за санкций.
Запад со своей стороны тоже постепенно ослабляет санкции: то откроют иранским властям доступ к очередному замороженному счету, то «Боингу» разрешат продавать в Иран запчасти к самолетам, чего не было со времен шаха. Но самое важное для Ирана – растет экспорт нефти. По условиям временного соглашения, экспорт иранской нефти за эти полгода не должен превысить в среднем 1 млн баррелей в день. Уже в январе Иран нарастил экспорт до 1,16 млн баррелей в день, в феврале – до 1,4 млн, в марте – чуть снизил до 1,28 млн.
В обещанный средний 1 млн баррелей в день иранцы явно уже не уложатся, но, судя по всему, российско-украинский кризис сделал Запад гораздо более благосклонным к иранской нефти. Американскую администрацию регулярно спрашивают про то, что Иран вроде как нарушает свои обязательства, будут ли ответные меры, но в Вашингтоне по этому поводу совсем не волнуются. Говорят, мол, ничего страшного, может, иранцы потом сократят, и вообще превышение незначительное. С таким лояльным настроем, простимулированным российской активностью на Украине, вполне может получиться так, что стороны успеют в отведенный срок, до 20 июля, договориться по урановому вопросу и уже через несколько месяцев Иран сможет снова поставлять на мировой нефтяной рынок свои 2,4 млн баррелей в день.
В принципе ограничиваться уровнем 2,4 млн баррелей тоже совершенно не обязательно, и если Запад всерьез надумает заместить на мировом рынке российскую нефть иранской, то наращивать будет куда. В лучшие времена при шахе Иран экспортировал под 5,5 млн баррелей в день, а это более 10% всего сегодняшнего мирового экспорта. Другое дело, что с тех пор в несколько раз выросло и внутреннее потребление нефти в самом Иране, а нефтедобывающая отрасль нуждается в серьезной модернизации, которую не получится провести за пару месяцев даже при самой активной поддержке Запада.
Наконец, главная проблема Ирана в том, что даже с учетом присоединения Крыма и мутной ситуации на востоке Украины репутация России на Западе остается гораздо лучше иранской. Иран на Западе слишком долго рисовали в образе кровожадной и фанатичной страны-изгоя, чтобы сейчас резко взять и вернуть ему статус приличной страны. Ненавидеть американцев готовы почти все страны третьего мира, но Ирану удалось добиться в этом вопросе полной взаимности. По опросам 2013 года, к Ирану негативно относятся целых 87% американцев – гораздо больше, чем к Китаю (67%) или России (59%). Западное общественное мнение – штука с серьезной инерцией, и быстренько переделать его под новые обстоятельства не получится.
Да и сами западные лидеры вряд ли ставят перед собой такие цели. Конечно, российское присоединение Крыма стало для США не самой приятной новостью, но у России уже есть ядерное оружие, и тут ничего не поделаешь. А вот у Ирана ядерного оружия пока нет, и если оно вдруг появится, то иранцы могут создать Вашингтону несравнимо больше хлопот, чем Кремль со своими украинскими играми. Поэтому американцы будут ослаблять давление на Иран очень аккуратно и дозированно, и Москве придется сделать еще много грубых глупостей, прежде чем США решат, что российская угроза стала для них актуальнее и серьезнее иранской.
