Сергей Савельев, ноябрь 2021 года, Биарриц.

Сергей Савельев, ноябрь 2021 года, Биарриц.

Сергей Савельев — человек, обнародовавший архив ФСИН, тот самый, который доказывает, что в российских тюрьмах существует безумно жестокий пыточный конвейер. Этот архив он собрал сам из базы данных ФСИН, к которой имел доступ, когда находился в заключении в Областной туберкулезной больнице №1 (ОТБ-1) Управления ФСИН по Саратовской области. Он сумел вынести этот архив, когда вышел на свободу, и передать его правозащитному проекту Gulagu.net. После публикации части архива Следственный комитет возбудил несколько уголовных дел по статьям о насильственных действиях сексуального характера и превышении должностных полномочий, совершенном с применением насилия. 25 ноября 2021 года президент России освободил от должности директора ФСИН генерал-лейтенанта Александра Калашникова, заменив его бывшим заместителем министра внутренних дел Аркадием Гостевым.

Сейчас Сергей Савельев находится во Франции, где попросил политического убежища.

Представляем вам интервью с этим мужественным человеком, не побоявшимся взломать пыточную систему ФСИН.

— Сергей, когда я думаю о вас, мне представляется, что у вас была одна жизнь, потом она закончилась и началась совсем другая. И так несколько раз. Это действительно так?

— Действительно, таких жизненных поворотов у меня было много, а в последний год жизнь менялась кардинально несколько раз.

До того, как я попал в места лишения свободы, у меня была совершенно обычная жизнь ничем не примечательного человека, я жил в Минске, учился в Белорусском государственном экономическом университете, ходил на работу, у меня самая обычная семья, друзья, знакомые, сокурсники и коллеги. Я окончил третий курс, летом поехал в Краснодарский край, и там случилась уже известная история.

(Савельев отбывал наказание «за перевозку и сбыт наркотиков» — Republic.)

— Как вы считаете, это была случайность, или тот, кто вас втянул в это преступление, вас специально подставил ради каких-то целей? Вы думали об этом?

— Очень много, даже, наверное, слишком, потому что времени подумать у меня было более чем достаточно. Чего я только не надумал, версии разные, но в целом… Как я потом узнал, такие истории не редкость, огромное количество людей сидит по таким обвинениям, и их осуждают на очень большие сроки. На самом деле эта пыточная система — это не только про тюрьмы, это и про следственные органы.

— Это идет из ГУЛАГа или еще раньше?

— Из ГУЛАГа, я думаю. Очень много с тех пор сохранено, даже «улучшено». Они с помощью этой системы добиваются прекрасных показателей раскрываемости, которые год от года все выше, а то, что рецидив преступлений растет также с каждым годом, это никого не интересует.

— Сергей, все-таки вы не россиянин, вы белорус, иностранец в России, почему вы попали под этот каток? Или этой системе все равно, кто перед ней? Или белорусов они в принципе не воспринимают как иностранцев?

— Люди из ближнего зарубежья как иностранцы вообще не воспринимаются. Там, где я находился, было очень много иностранцев, и не только из Беларуси, Украины, Азербайджана, то есть из ближнего зарубежья, но были и люди из дальних стран. Были испанец, серб, американец. Я слышал, что есть специальные учреждения для иностранцев, их вроде бы должны отправлять туда, но, как показывает практика, так бывает далеко не всегда.

— Это было, когда вы сидели в Краснодаре, или везде так?

— Везде. В Краснодаре был турок, я хорошо его помню, украинцы, армянин.

— Иностранцам тяжелее или легче сидеть в российской тюрьме?

— Им также хреново, как и всем остальным.

— Вы уже рассказывали в других интервью, что первые месяцы после задержания вас сильно избивали. Но вы же не скрывали ничего от следствия, зачем они это делали? Ваше преступление состояло в том, что вы согласились за вознаграждение передать от кого-то кому-то пакет с наркотическими веществами?

— Не совсем так. Я должен был получить посылку.

— И кому-то передать?

— Да.

— И вы не отказывались от показаний, вы признались в этом. Почему же вас так долго избивали?

— Им ведь было важно, как я понял потом, показать не просто, что это какой-то дурачок, которого уговорили получить посылку и все…

— Вам было лет 20 тогда?

— 23. Они представляли это дело и описывали так, как будто они раскрыли огромную сеть. Хотя их толком не интересовало, кто эту посылку отправил, кому я должен был ее передать, кто еще участвовал в этом.

— То есть они следственных действий как таковых не производили?

— Нет. Мое уголовное дело состоит из меня и целой кучи неустановленных лиц. Там так и написано: неустановленным лицом… в неустановленное время… в неустановленном месте…

— Так для чего вас избивали, чтобы вы это подписывали?

— Да, чтобы я с этим соглашался. Им было важно представить это не как единичный случай, а как будто это была сеть и они ее полностью разоблачили и прикрыли.