Караваджо. Святой Иероним. 1606 год. Галерея Боргезе. Рим. Италия.
Не первый уже месяц в моде споры о том, можно ли доверять социологическим опросам. Поддержка спецоперации растет, — рапортуют социологи, — а рейтинг доверия президенту достиг таких высот, что это даже самых верных поклонников начинает пугать: что, если рейтинг этот, пройдя сквозь облака, пробьет небесную твердь? Неизвестно ведь, что оттуда к нам сквозь образовавшуюся дыру посыплется.
Провластные политологи плодят восторги, плакальщики из числа поехавших рассуждают о чудовищном милитаризме россиян… Одна моя знакомая, вернувшаяся недавно из-за границы, удивлялась увиденному на родине. Она искренне считала, что мы тут все теперь постоянно ходим на демонстрации, размахивая знаменами, которые украшает понятная буква, и требуем немедленно уничтожить остальное человечество.
А мы не ходим и не требуем. Кажется, она даже разочаровалась немного.
Скептики напоминают, как часто теперь респонденты отказываются отвечать на вопросы социологов, а также объясняют — в критической ситуации, когда государство становится на репрессии щедрым, средний человек, даже если он решился поучаствовать в исследовании, говорить будет не то, что думает, а то, что, согласно его представлениям, понравится опасному государству. И, следовательно, доверять опросам ну вот просто никак нельзя.
А раньше, получается, можно было. Как будто социология у нас 24 февраля скончалась. Но нет ведь. Задолго до.
Это более или менее понятно и без всяких скептиков, но привычка в рассуждениях о происходящем опираться на цифры опросов — она ведь никуда не делась. Вот и приходится обращать внимание на такие исследования, в ходе которых сограждане, вероятнее всего, не стали бы врать. Просто потому, что тема им кажется безопасной.
Возможно, кстати, зря, — нет теперь ничего безопасного, сфера идей превратилась в минное поле, — но об этом чуть позже.
А пока — просто, чтобы было, о чем подумать в этот жаркий выходной, — как раз такие цифры. РБК публикует данные опроса, проведенного книжным сервисом «ЛитРес». 1,5 тысячи респондетов — и можно предположить, не вовсе случайные, читающие книги люди, — отвечали на вопрос о том, кто из литературных персонажей их вдохновляет.
