Анна Политковская
Alexander Chernykh / Russian Look / Global Look Press
Во второй «Книге мёртвых» (вышла в издательстве «Альпина. Проза») Эдуард Лимонов продолжает отдавать дань своим мертвецам, припоминая странные обстоятельства встреч, стыдные факты биографий и даже нелепую внешность. Анна Политковская — одна из немногих, о ком он говорит уважительно и даже с оттенком восхищения. С разрешения издательства «Отдел культуры» публикует главу «Пуританка».
Она была рослая, крупная, худая женщина, в туфлях без каблуков, седеющие волосы, очки в железной оправе. Выглядела как какая-нибудь немецко-скандинавская пуританка, последовательница тонкогубого Лютера. Такой я ее впервые увидел летом 2005 года у здания Никулинского суда. И подумал: вот аскетичная, пуританская, но страстная женщина-обличительница.
Нас познакомили. Политковская посмотрела на меня без восторга и стала общаться с матерями обвиняемых нацболов. Обвиняемых в Никулинском суде было тридцать девять юных душ. Самый большой процесс, на который решилось сдуру государство Российское.
В первый день процесса они нагнали туда тысячи ментов. Сотни были видны простым глазом, еще сотни сидели в автомобилях в окрестностях. Даже за небольшим леском за нашими спинами стояли, как оказалось, подразделения ОМОНа, там дымила, мне сказали, полевая кухня. Вообще-то судить нацболов за то, что они пришли 14 декабря 2004 года в помещение Администрации Президента и потребовали, запершись в одном из помещений, его отставки (лозунг был: «Путин, уйди сам!»), полагалось в суде Тверском. Однако в Тверском суде не было судебного зала, способного вместить тридцать девять обвиняемых. В Никулинском, недавно отстроенном на юге Москвы, подобный зал нашелся. И туда в три клетки стали ежедневно привозить нацболов, одна из клеток вмещала девятерых девушек. Все красавицы.
Старая Россия допотопных ящеров-чекистов судила молодую Россию.
