Разумеется, эта картинка очень стилизатроская, но дает какое-то представление о том, как выглядело то самое «Артаксерксово действо»
Русский театр начинался не с вешалки, а с реестра. С «Росписи, которым отроком в коих чинех быть в комедии». То есть со списка действующих лиц первой отечественной пьесы.
Царь Алексей Михайлович вообще увлекался западными новинками. После Смуты разворот на Запад сделался неизбежным — московиты дорого заплатили за то, чтобы оценить эффективность современных европейских способов ведения войны. Но постепенно появилось и понимание, или нет, не понимание — ощущение, что ли, что «учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (так назывался популярный в XVII веке переводной трактат о военном деле) каким-то странным образом связаны с принятым в чужой и непонятной Европе образом жизни.
Ученые дьяки посольского приказа переводили на досуге для собственного развлечения рыцарские романы, придворные иконописцы пытались совместить с вековой традицией фряжские хитрости, подолгу рассматривая привезенные из Голландии иллюстрированные Библии, а царь, наслушавшись от послов и купцов рассказов о том, как проводят досуг просвещенные монархи, решил учредить театр.
Хоромина
В одной из царских подмосковных — в селе Преображенском, где совсем уже скоро Петр, неуемный сын тишайшего Алексея, начнет тренировать своих потешных не для театра, а для войны, в спешке возводили Комедийную хоромину.
Про хоромину мы знаем не так уж много. Построили ее быстро, то есть, видимо, из дерева. Представляла она собой обширную залу. Стены красные, пол зеленый. Места для зрителей (непонятно, кресла или, по русскому обычаю, лавки). Царское место, естественно. У задней стены — «клеть», отдельное помещение, что-то вроде ложи. Царица Наталья Кирилловна и многочисленные царевны тоже хотели посмотреть спектакли, но Россия не настолько еще онемечилась, чтобы женщины царского рода сидели вместе с мужчинами. Они и прятались в клети, за мелкой решеткой, оставаясь недоступными для взоров любопытной публики. Впрочем, кажется, клеть появилась позже — на первом русском спектакле царица не присутствовала, и только потом, наслушавшись от мужа восторгов, она добилась права хоромину посещать. Однако о восторгах позже.
Сцены как таковой не было. Актеры играли прямо перед зрителями. Зато был занавес. Правда, не знаем, как он выглядел. Должно быть, красиво — в царских мастерских понимали толк в узорчатом шитье. И какие-то декорации тоже имелись.
Первое представление было назначено на 17 октября 1672 года. Дата известна из записок Лаврентия Рингубера, ассистента придворного доктора Блументроста. Рингубер к постановке отношение имел самое непосредственное.
Пьесу в спешке сочинял пастор Иоганн-Готфрид Грегори, состоявший при одной из лютеранских кирх, где молились служилые московские немцы, майстер Ягань Готфрит Григорьев Мартысбургенской, как называли его в официальных документах. Выбор не случайный. Царь и его тогдашний ближайший соратник, боярин Артамон Матвеев идеей организовать в столице театр прямо-таки горели. Матвеев узнал, что Грегори при своей церкви ставит любительские спектакли. Никаких других специалистов в Москве тогда просто не было. Возможности отказаться от почетного поручения у Грегори не было тоже.
Иоганн Готфрид Грегори. Гравюра XVII века
Он отвечал за все. И за устройство хоромины, и за текст, и за постановку, и за подготовку актеров. В первом спектакле играли молодые иностранцы, в основном — родившиеся уже в России, подростки из семей тех самых служилых немцев, которых окормлял Грегори. Было также приглашено несколько профессионалов из-за рубежа. В труппе только мужчины, женские роли тоже исполняли мужчины.
В работе над первой российской пьесой пастору Грегори помогали упомянутый выше Рингубер, его босс, врач Блументрост, и школьный учитель из Немецкой слободы Юрий Гибнер (впоследствии Гибнер и возглавил придворный театр). Писали, естественно, по-немецки, а на русский переводили — по тогдашней моде, заимствованной из Польши, рифмованными силлабическими двустишиями — дьяки Посольского приказа.
Очень спешили и, разумеется, успели.
Действо
Пьеса называлась «Артаксерксово действо». Сюжет, новоявленным московским театралам в общих чертах знакомый, — его позаимствовали из библейской Книги «Есфирь». Царь Алексей Михайлович был человеком богомольным, выстаивал длинные службы и знал Писание. Придворным приходилось соответствовать. Но, конечно, для нужд театра сюжет усложнили.
Кстати, рукопись пьесы до середины ХХ века считалась утраченной, но в 1950-х годах нашли сразу несколько списков (и немецкий оригинал, и русский перевод).
Сначала по тогдашней моде к зрителям вышел Пролог, актер, в специальном монологе объяснивший, что будет дальше. Затем…
Затем все вопиют. Запомните: «Все вопиют» — это первая ремарка первой русской пьесы. Придворные хором поют славословия царю Артаксерксу. Так начинается «первого действа первая сень», то есть первое явление первого действия.
Артаксеркс невесел. Царя игнорирует его любимая царица, Астинь. Царь посылает «столников» узнать, почему Астинь уже неделю не приходит в его палаты.
А в это время на женской половине дворца царица Астинь беседует со своей советницей Наеми о несправедливости бытия. Мужчины к женщинам относятся с пренебрежением, хотя женщины — мудрее мужчин и могут мужчинами крутить, как угодно. Этому пора положить конец!
В основе конфликта первой русской пьесы — противостояние феминизма и патриархата.
