
«Конец сегрегации в школах!», «Даёшь избирательные права!», «Работу — всем!»: лидеры Марша на Вашингтон в защиту гражданских прав афроамериканцев, 27 августа 1963 года
Фото: Wikipedia / Rowland Scherman
На исходе 2024 года в рунете новый импульс получил старый как мир спор: а есть ли смысл у ненасильственного протеста? С одной стороны, все наблюдали как вооружённая оппозиция в Сирии за считанные дни паровым катком снесла казавшийся неуязвимым режим клана Асадов. С другой, на наших глазах мирная борьба сторонников евроинтеграции Грузии с каждым днём очевидно заходит в патовую стадию.
Такой новостной фон непроизвольно сдал карты на руки скептикам и пессимистам. Заиграли старые и порядком надоевшие песни. Мол, любые мирные акции — это бессмысленные пляски с фонариками и потешные игры с разуванием у скамеек. Их исход неотвратим: дубинки, автозаки, тюремные сроки и долгие годы липкого страха в обществе. Дескать, хотите перемен — берите в руки оружие.
Однако опыт истории показывает: мирный протест может приносить свои плоды. Да, успех отнюдь не гарантирован и даже достигнутый итог может оказаться скромнее ожиданий. Тем не менее, такой процесс определённо бережёт человеческие жизни — быть может, всё-таки стоит к нему присмотреться?
Протесты в Манчестере, Великобритания, 1819 год
Результат: власти исполнили требования манифестантов о более справедливом парламентском представительстве, пусть и спустя 13 лет.
Утром 16 августа 1819 года рабочие со всего графства Большой Манчестер собрались на площади святого Петра, чтобы послушать Генри Ханта — известного оратора и пионера движения в защиту прав рабочих. Численность его аудитории в тот день, по некоторым источникам, достигала 60 тысяч человек. Все они добивались представительства в Парламенте для себя и для своего региона.
Кавалеристы разгоняют манчестерскую манифестацию, рисунок 1819 года
Изображение: WIkipedia / Richard Carlile
После Наполеоновских войн текстильная промышленность в Манчестере и окрестностях стремительно развивалась. Это вроде бы сулило выгоду для работников фабрик и заводов. Однако избыток продукции быстро привёл к падению спроса. Положение рабочего класса заметно ухудшилось. Недовольство местных усиливалось тем, что они не могли влиять на условия труда: в отличие от многих мелких населённых пунктов Манчестер до сих пор не имел представительства в Парламенте. Да и даже если б оно появилось, то по действовавшим правилам занять его мог бы лишь крупный землевладелец.
Хант и его сторонники призывали к более справедливому распределению мест в Парламенте. Протестующие вели себя мирно: им хотелось не запугать власти, а именно донести свои требования. Однако городская администрация испугалась, что массовое сборище перерастёт в бунт, а то и в революцию.
Мол, у французов 30 лет назад всё тоже с манифестаций начиналось, а потом гильотины работали только так.
Вместо того, чтобы удостовериться в мирных намерениях протестующих, власти отправили против них отряды гусаров и добровольцев-лоялистов. Те бросились в толпу с саблями и дубинками наперевес. Началась паника. В давке люди падали на землю и топтали друг друга, пока каратели продолжали нападать на манифестантов. Когда ошарашенные протестующие разбрелись, стало ясно, что из-за действий военных погибло как минимум 18 человек. Ещё 654 получили различные увечья. Многие приходили на митинг семьями, поэтому среди пострадавших было много детей.
В английском обществе за этой трагедией закрепилось иронично-осуждающее название «Питерлоо». Название площади святого Петра соединили с окончанием «лоо», на манер Ватерлоо: только в этом случае британские солдаты воевали не с иностранным противником, а с безоружными согражданами.
Никто из участников бойни не понес наказания: власти объявили сборище угрозой общественному порядку, а жертв — потенциальными бунтовщиками. Организатора митинга Генри Ханта приговорили к двум с половиной годам за подстрекательство с целью заговора.
Мирный протест эффективен исключительно в демократических странах.
Филиппины же освободились от Маркоса бескровно во многом потому что Рейган передал тому послание «cut and cut cleanly».
Мило.
А сколько было неудачных? И какого соотношение, чтобы сбрасывать со счетов насильственные способы? За мирным протестом всегда должна быть угроза, чтобы все оставалось в мирном русле:
Однако британцы опасались, что задержание Ганди усугубит народное недовольство, поэтому позволили ему продолжать шествие.©
Напротив, зная что твои оппоненты — беззубые *мирные протестующие* позволяют вытирать ими пол без последствий. А потом, через десяток-другой лет, можно конечно и подумать...окажись те рабочие в Манчетере реально бунтовщиками, власти зашевелились бы куда быстрее в попытке избежать волнений.
К опыту истории стоит присмотреться. Оппоненты протестов точно это делают, как бы их не пытались обвинить в обратном.
.
Протест это манифестация (какое удачное совпадение слов…) последовательной политики, которую проводит та или иная группа. Поднять соль с земли и 17 лет идти к независимости как бы должны показать, что это не единовременная спонтанная акция. Стратегия протеста должна быть на столько же долгосрочной, последовательной, и очевидной, как и ответ «мейнстрима.»
.
Точно так же, стратегия должна целиться не в фактического оппонента, а в тех, кто ещё к этому протесту не присоединился. Марш на Вашингтон, сатьяграха Ганди ориентировались на тех, кто колеблется. Иначе получается очередной «echo chamber» с шариками-фонариками или дипломами. И оппоненты этим успешно пользуются.
.
Меньше драмы. Меньше haute couture. Меньше эксклюзивности и высших смыслов. Меньше томных вздохов и pumpkin spice latte. Символы должны быть просты и очевидны. Серп и молот, соль, «— I have a dream!» или каской по рельсам.
В целом текст подтверждает старую истину, что добрым словом и дубинкой можно добиться большего, чем добрым словом или дубинкой.