Портрет Йорка кисти Эрнста Гебауэра, первая треть XIX века

Портрет Йорка кисти Эрнста Гебауэра, первая треть XIX века

Изображение: WIkipedia

Военный, умеющий только отвечать «Так точно» и «Слушаюсь», есть полная противоположность идеального солдата.

генерал Хольтиц.

Летом 1944 года Национальный комитет «Свободная Германия» обратился к немецким генералам с призывом выступить против Гитлера: «132 года назад генерал фон Йорк действовал вопреки приказу своего короля, так как знал, что наступит день, когда народ и армия поймут и одобрят его действия. Он знал, что как генерал он несет политическую ответственность за судьбу своего отечества и должен действовать в интересах нации… История не повторяется, но она учит, что надлежит делать сегодня».

Кто же этот генерал, опыт которого к концу Второй мировой немцы поминали все чаще и чаще? Знакомьтесь, Иоганн Давид Людвиг фон Йорк, командир прусской 27-й дивизии Великой армии Наполеона, действовавший в 1812 году на крайнем левом фланге нашествия на Россию — под Ригой.

«Теперь или никогда…»

Как вообще пруссаки, истово ненавидевшие французов, оказались в наполеоновской армии? Короткий ответ на этот сложнейший вопрос: волей-неволей.

После разгрома 1806 года Бонапарт урезал границы Пруссии вдвое, укрепил её французскими гарнизонами и превратил в безгласного сателлита. Получившееся образование не смогло отказать императору, когда тот «попросил» выделить ему вспомогательный контингент для войны с Россией. Им и стала 27-я дивизия, вошедшая в 10-й корпус маршала Макдона́льда; помимо пруссаков в его состав входила 7-я дивизия из польских и баварских полков.

Маршал Этьен Макдональд, портрет кисти Антуана-Жана Гро (1817)

Изображение: WIkipedia

В знак протеста перед началом войны десятки прусских офицеров покинули родину и перешли на русскую службу. Так, например, поступил будущий всемирно известный военный теоретик Карл фон Клаузевиц. Йорк его примеру не последовал, хотя антифранцузские настроение полностью разделял, и в Берлине это знали все и каждый.

Генерала и командиром 27-й дивизии назначили с мыслью, что он не позволит Макдональду использовать её в качестве пушечного мяса в какой-нибудь безумном штурме.

Всё это стоит иметь в виду, чтобы понять: почему, получив в ноябре 1812 года конфиденциальное письмо от рижского военного губернатора маркиза Филиппа Паулуччи, Йорк не порвал его в клочки. Тем более, он не донёс о нём Макдональду, как поступил бы любой лояльный подчинённый, а внимательно прочитал и задумался.

«Пруссия вступила на поле брани вопреки своему желанию и своим выгодам. Вы знаете, что она воюет на пользу неумолимого врага её величия, нового Атиллы, бича человечества, который, опустошив Пруссию и все государства Европы, возобновил в наши дни ужасы гуннов и вандалов», — писал Паулуччи.

Итальянец на русской службе предложил воевавшему за французов пруссаку с обманчиво английской (на деле — искажённой кашубской) фамилией последовать примеру испанского генерала Педро Каро-и-Суреды, маркиза де Ла Романа. В 1808 году южанин попал в схожую ситуацию: союзная французам Испания послала свою дивизию на север Германии. И тут её командир де Ла Романа узнал, что на его родных Пиренеях Наполеон коварно лишил испанского короля трона, чтобы посадить туда собственного брата. Возмущённый генерал навёл мосты с англичанами, погрузил свою дивизию на подогнанные ими корабли и отбыл восвояси, впоследствии славно повоевав против французов в Испании.

Филипп Паулуччи, потрет кисти Джорджа Доу (1825)

Изображение: Wikpedia

Случай и впрямь поучительный. Но, как ответил своему конфиденту Йорк, поступок испанца был следствием, переход же на сторону русских 27-й дивизии может стать как раз причиной бед Пруссии: «Один мой неверный шаг мог бы удалить короля от престола. Силы страны оказались бы раздробленными без соединительного звена. Одним словом погибло бы всё государство».

В общем, Йорк, не говоря сразу «нет», обещал подумать, а пока запросил у Берлина инструкций. Там, однако, взяли мхатовскую паузу, не зная на что решиться. Настал декабрь, вымерзающие ошмётки Великой армии откатывались обратно к российской границе в состоянии полного развала, а прусский король все молчал…