Бой у Шампиньи — часть битвы при Вилье, 29 ноября — 3 декабря 1870 года, одной из неудачных попыток французов прорвать блокаду Парижа

Бой у Шампиньи — часть битвы при Вилье, 29 ноября — 3 декабря 1870 года, одной из неудачных попыток французов прорвать блокаду Парижа

Изображение: WIkipedia / Детайль, Жан Батист Эдуард

И триста тысяч львов лишь вылазки желали, —

Тогда три маршала геройский город сдали!

— Виктор Гюго.

Провал путча 31 октября и арест (далеко не всех!) его руководителей не означал конца двоевластия в Париже. Наоборот, общественное мнение восточных кварталов продолжало властной рукой вмешиваться не только в политику, но и в оперативные соображения. Это предсказуемо привело к крупнейшей военной катастрофе за всё время осады.

Генерал Дюкро, назначенный командующим 2-й армией (в нее вошли 13-й и 14-й корпуса) давно лелеял идею прорыва из города на северо-запад. Это позволяло установить связь с Руаном и завезти в Париж дополнительное продовольствие. И даже если бы коридор удержать не удалось, сам по себе вывод из парижского «котла» в поле 100 тысяч солдат был бы огромным подспорьем для войск Гамбетты, пытавшихся пробиться к столице.

Тщательная подготовка к операции подходила к концу, когда, как на грех, до Парижа дошла весть о победе, одержанной Луарской армией Гамбетты над баварским корпусом под Кульмье. Это был первый бесспорный успех французов с начала войны; и конечно, он вызвал неимоверный взрыв энтузиазма в осажденном городе — наконец то заклятье поражений было снято! Париж тысячеустным криком потребовал: «Луарцы идут к нам — пойдём им навстречу!»

Но «им навстречу» — это на юг, в противоположную сторону от запланированного Дюкро наступления. Делать, однако, было нечего: генералов, получивших свои эполеты ещё при императоре, и так подозревали в тайной нелояльности Республике, так что удар на север был бы очевидно воспринят как измена. Как заметил один из французских историков: «Во Франции обязательно должны быть предатели. Невозможно признать, что нас можно победить без чьего-либо предательства».

Когда Трошю сообщил потрясенному Дюкро, что наступление придется переносить на другой конец Парижа, тот схватился за голову: на подготовку своей операции у него ушло пять недель, теперь на всё про всё оставалась неделя. Единственное место на южном фронте, где прорыв обещал успех, находилось в излучине Марны в районе Шампиньи.

Квардатом отмечен район битвы при Шампиньи. В овале — район сражения при Бюзенвале

Карта: Wikipedia

Но для того, чтобы перебраться на другой берег реки, нужно было навести понтонные мосты. Конечно же, всё пошло наперекосяк: когда 29 ноября войска уже сосредоточились для атаки —на виду у немцев, саперы доложили, что никак не поспевают подтащить понтоны. Военная логика диктовала Трошю и Дюкро отменить операцию, но политическая… Далее слово историку Алистеру Хорну:

«Оба генерала согласились, что в этом не может быть и речи; помимо всего прочего, угроза восстания разочарованной толпы в Париже была слишком серьёзной, чтобы рисковать. Не в первый и не в последний раз этот фактор, более чем любые военные соображения, оказался решающим».