Вопрос об отношении православия к торговле – часть гораздо более широкой и ставшей модной темы, в которую церковь вторгается, в том числе с помощью словесных интервенций. О тщете и жадности капитализма говорили не только социальные мыслители по обе стороны Атлантики, но и образцы русской народной нравственности – депутаты Государственной Думы, а также почти официальные государственные идеологи – иерархи РПЦ. Поскольку у нас идут процессы слияния государства и православия, воцерковления государства и огосударствления церкви, слово людей, присвоивших себе право говорить от имени бога, имеет значение для отношения общества к предпринимательству. Не надо напоминать, что отношение это плохое. Впрочем, отдельным категориям бизнесменов разрешено то, что не запрещено официальным партнерам церкви, – отсюда появление столь специфических социальных страт, как, например, «православные банкиры», страшнее которых только «православные чекисты». Разумеется, дидактические беседы о греховности / негреховности торговли со стороны института, который сам цинично зарабатывал на алкоголе и табаке, – классический пример двоемыслия в стране, где сегодня вообще никто прямо не мыслит и не рассуждает. Та же степень «авторитетности» и в высказываниях о торговле: не могут выгонять торговцев из храма священнослужители, пользующиеся государственными преференциями в определенных хозяйственных и идеологических «отраслях». Говорить же о греховной сути капитализма – значит истреблять остатки социального капитала, накопившегося за годы существования открытого и относительно открытого рынка. Это значит выбивать хозяйственную основу из-под ног современного российского социума. К тому же, это и по сути неправда, что показано и доказано более ста лет тому назад Максом Вебером в «Протестантской этике и духе капитализма»: «Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде, к наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих… Безудержная алчность в делах наживы ни в коей мере не тождественна капитализму и еще менее того его «духу». Капитализм может быть идентичным обузданию этого иррационального стремления, во всяком случае, его рациональному регламентированию». Среди рефлексирующих предпринимателей действительно начались поиски дополнительных костылей и подпорок для честного бизнеса. И нередко эти поиски приводят к религиозной этике. Но если предприниматель бесчестен, если он не является сторонником определенных и вполне светской природы ценностей, никакая религия ему все равно не поможет. Попытки РПЦ вмешиваться «пастырским словом» в предпринимательскую деятельность не снимают проблем алчности и бесчестности, а лишь усугубляют нетерпимость и агрессивность населения по отношению к предпринимательству как таковому. Вера – частное, интимное дело частных людей. И почему именно церковь в доктринерском и императивном порядке должна чертить дорожную карту бизнесменам, занимающимся торговлей, решительно непонятно. Это вторжение в ту сферу, куда церковь вторгаться не должна по своей природе. Аналогичный случай произошел уже со средним образованием: экспансионистские устремления церковников распространяются на души детей. Предприниматели теперь тоже вошли в целевую аудиторию. Есть и еще один тяжелый аспект этой истории. РПЦ в ее нынешнем состоянии – прагматическом по отношению к некоторым государственным задачам – стимулирует умеренный русский национализм. А он очень легко пересекает границу умеренности. Объект агрессии – гастарбайтеры-мигранты, торговцы-инородцы. То есть – тягловая сила современной российской экономики. И в этом смысле роль церкви снова никак нельзя признать конструктивной. Предпринимательство, особенно во враждебной российской среде, – удел довольно смелых людей. И они вполне могут обойтись без подпорок в виде слишком противоречиво трактуемой религиозной этики. И уж никак бизнесмены не могут полагаться на старинный принцип православного хозяйствования, который, впрочем, процветает в отношениях власти и олигархов: «Если сказали тебе сажать корнями вверх, так и сажай. За послушание – вырастет».
