Нет, я не буду читать мемуары Хэнка Полсона «On The Brink» – только что вышедший рассказ бывшего министра финансов США о событиях годовой давности, когда финансовый мир в том виде, в каком мы его знаем, чуть не перестал существовать. Если интересна сверхновая история – история того, что произошло год назад, лучше прочесть книгу-расследование финансового журналиста. Мемуары политиков интересны только тогда, когда они – часть политической борьбы, когда политик пишет, надеясь перехватить внимание у тех, кто у власти сейчас. Мемуары отставных политиков неинтересны: обиды там бывают свежими, но свежее мясо – никогда. Книги действующих политиков – это совсем другое дело. Воспоминания о детстве и юности сенатора Обамы, написанные им, в сущности, ещё в той же юности, легки и мощны, как лопасти вертолетного пропеллера, и эти лопасти очень помогли ему, когда представился случай. Книги Бориса Ельцина, что 1993-го, что 1996-го, были интересны, потому что были частью политической войны – пусть войны в самом ближнем кругу. А единственное, что мы узнали из замечательных мемуаров Хрущёва – это то, что под маской полуграмотного малороссийского мужика скрывался не только расчетливый стратег (про это, скажем, можно было и так догадаться), но и человек с тонкой и многогранной системой ценностей. «Моя жизнь» Троцкого – при всей его античеловеческой идеологии – лучшего (если только смотреть на гладкость и живость языка, на завораживающую логику, на пленяющую простоту аргументов) русского публициста ХХ века, интересна потому, что написана в 1929 году. Герою-автору кажется, что вот, год-другой в эмиграции, – и он снова вернётся туда, в огонь и дым, где ждёт его просвещённый пролетариат больших городов, дискуссии, митинги, марши... Даже описание бюрократии – из Мексики, где чувства начинали потихоньку остывать, – получилось не таким занудным и пустым, как мемуары отставников, именно потому, что доносящиеся из Москвы кровавые приговоры его соратникам и попутчикам заставляли сердце биться чуть быстрее. Однако – назад в ХХI век, январь 2010-го. Хэнк Полсон, бывший СЕО Goldman Sachs и бывший министр финансов США, возвращаться в политику не собирается и, значит, читать там нечего. Даже тот факт, что бывшие коллеги Полсона по Goldman называли его «змеёй», не заставит меня открыть книгу. Сомнения, метания и выступления Полсона и двух его соратников-соучастников Бернанке и Гейтнера в дни, недели, месяцы финансового кризиса описаны сразу в нескольких книгах. У Эндрю Росса Соркина (New York Times) в »Too Big to Fail" они появляются в описании последних дней гитлеровского рейха, пятисот страниц агонии Дика Фулда и его Lehman Brothers, у Чарли Гаспарино (CNBC) в »Sellout" – на последних двухстах страницах истории двадцати лет мира самых рискованных финансовых рынков. От книг финансовых репортёров не ждёшь решения сверхзадач, но удивительно, как прекрасно они справляются с драматургией. В документальной книге – а обе книги документированы как полноценные исторические монографии – драматургические задачи требуют нейтральности авторского отношения к персонажам. Нассиму Талебу, автору нашумевшего бестселлера о финансовых рынках, такая историчность и не снилось: сильные чувства как охватывают Талеба в начале книги, так и не отпускают до самого конца. Удивительно, насколько хорошо удаётся и Соркину, и Гаспарино относиться к событиям и людям хладнокровно. В течение последнего кризиса, кстати, можно было не раз удивиться тому, насколько нечувствительны ведущие американские репортёры к шарму титанов финансовой индустрии. Те самые люди, которые сумели продать не только арабским шейхам, но и всем остальным рискованные ценные бумаги на многие миллиарды долларов и убедить не только сенатора Грэмма, но и всех остальных политиков, что в дела их отрасли лучше не соваться, – эти же самые люди раз за разом пытались уговорить репортёров ведущих изданий написать о них что-то хорошее, когда по рынку шли слухи, что дела у них идут плохо, и раз за разом обламывались. Гаспарино, в отличие от Соркина, сам был активным участником событий: именно он в прямом эфире своей программы говорил о том, что Bear Stearns не выживет, когда компания прилагала титанические усилия, чтобы выглядеть устойчиво (на самом деле, она не была в порядке и не выжила). Соркин, в отличие от Гаспарино, не старается писать глубже, чем репортаж, а драма у него получается лучше. Может быть, потому что Гаспарино пытается проводить параллели не только с историей LTCM (1998) и Drexel (1988), но и дальше – в совсем уже античность, в рынок нью-йоркских облигаций 70-х. Соркину это не нужно, зато у него записаны, практически в режиме реального времени, разговоры Полсона, Бернанке и всех-всех-всех осени 2008 года. Дней, когда финансовый мир чуть не остановился.