19 марта друзья, коллеги и почитатели отмечали 55-летие Егора Гайдара. Для того чтобы подчеркнуть роль Егора Тимуровича как выдающегося государственного деятеля, организаторы церемонии открытия мемориальной доски на здании Гайдаровского института включили российский гимн. В этот момент многие друзья Гайдара заметно поморщились. Еще при жизни Егора Тимуровича я слышал от них многочисленные истории о том, что он (по понятным причинам) не любил советский гимн – вплоть до того, что намеренно опаздывал к открытию заседаний Госдумы, чтобы избежать необходимости вставать при исполнении советского гимна. (Я не был близко знаком с Егором Тимуровичем, но, по крайней мере, мой опыт свидетельствует, что он никогда не опаздывал). Гайдара можно понять. Для любого гражданина позднего Советского Союза советский гимн был олицетворением лицемерия и лжи. Самой распространенной рифмой в нем была «свободный-народный»: она повторялась в припеве (который в последней версии исполнялся три раза) и в двух из трех куплетах гимна. Понятно, что советская политическая система не имела ничего общего ни со свободой, ни с властью народа. А последняя строчка о «партии Ленина», которая «к торжеству коммунизма ведет» могла поставить в тупик любого независимого историка. Замена «Патриотической песни» Глинки на советский гимн Александрова-Михалкова в 2000 г. обычно объяснялась необходимостью создать парламентскую коалицию с КПРФ для проведения необходимых экономических реформ. Кроме того, целый ряд политиков указывал на последний шанс задействовать талант выдающегося поэта Сергея Михалкова. Эти аргументы почти сразу потеряли свою актуальность. Новые слова Михалкова так и не прижились. Опрос ВЦИОМ 2009 г. показал, что гимн является предметом гордости за Россию лишь для 9% россиян, а опрос 2010 г. – что только 39% россиян могут верно назвать даже первые (!) слова российского гимна. В этом смысле гимн с новыми словами Михалкова ничем не лучше гимна Глинки без слов. Как видно во время спортивных трансляций, большинство российских спортсменов все равно не могут вспомнить слова и в лучшем случае открывают рот во время исполнения российского гимна. В одном из самых массовых перформансов движения «Наши» – когда 15 мая 2005 г. 60 000 «нашистов» построились в одинаковых майках на проезжей части Ленинского проспекта для исполнения гимна – слова гимна были предусмотрительно напечатаны на этих самых майках сзади; таким образом, каждый «нашист» мог читать слова на спине впереди стоящего коллеги. Аргумент необходимости умиротворения коммунистов также совсем неактуален. Во-первых, уже в 2001 г. принятие Земельного кодекса привело к открытому конфликту между правительством и КПРФ. С тех пор коммунисты не скрывали своего отношения к любым действиям власти – а власть не уставала указывать фракции КПРФ на ее место, раз за разом обходясь без ее голосов. Во-вторых, очень скоро направление действий правительства изменилось и стало нравиться коммунистам и без рифмы «свободный-народный». Действительно, если правительство национализирует частные компании и создает госкорпорации, какая разница, какой в стране гимн? Если действующий президент называет развал Советского Союза «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века» (забыв упомянуть две мировые войны и «холокост»!), то разве стоит сожалеть о гимне? И, тем не менее, нам уже пора объявлять конкурс на слова для «Патриотической песни». Не потому, что советский гимн не любил Егор Гайдар, а потому, что Гайдар в своей книге «Гибель империи» точно указал на обреченность сегодняшней модели развития России. Неважно, кто будет управлять страной в ближайшие 10 лет – вне зависимости от личности и структуры управления в России кончатся деньги, придется проводить приватизацию, привлекать иностранные инвестиции. Одним из первых сигналов изменения курса станет как раз отказ от советского гимна. Сможем ли мы написать для него слова? Скорее всего, это займет еще меньше времени, чем у Сергея Михалкова, который потратил в 2000 г. лишь несколько недель на очередную реинкарнацию «свободно-народных» куплетов. В конце концов, теперь у нас есть «Википедия» и «Твиттер» – если объявить онлайн-конкурс, то хорошие слова появятся еще быстрее, чем символы Олимпиады.