Не буду скрывать, что особенного желания писать на эту тему у меня нет. Много раз за последние месяцы – с декабрьского обещания президента Дмитрия Медведева «решить вопрос» – я говорил одно и то же: «на мой взгляд, мы опоздали с этим решением». Собственно, ничего не поменялось для меня и сейчас, когда, благодаря подписанному указу, появились более или менее внятные контуры будущей вещательной организации, которая, наверное, может называться общественными телевидением (назовем его ОТВ). Наверное, теперь – когда решение состоялось – надо все-таки смотреть на условия создания ОТВ, на те ограничения или, наоборот, степени свободы, которые могут достаться ОТВ в нашем обществе и с нашим государством. Еще раз повторю несколько аргументов, которые мне кажутся важными. Самое существенное – это понимание того, зачем обществу вообще нужно общественное телевидение. Спрос на «другое» телевидение может проявиться в нескольких формах – например, когда в рамках легального или протестного политического процесса звучит постоянное требование предоставить доступ к эфиру оппозиции. Может, наоборот, сформироваться общественное мнение, что традиционное, коммерческое ТВ просто не в состоянии выполнять определенные функции масс-медиа (познавательные, образовательные, ценностные) – по причинам чисто прагматическим. Как следствие, появляется спрос на ТВ, которое было бы независимым от рейтингов. Подавляющее количество ОТВ в мире создавались именно как ответ на эти две формы спроса – либо как площадка открытой политической дискуссии, либо как сеятель хорошего, доброго, вечного (и, как правило, дико скучного). И, наконец, нельзя забывать и о том, что спрос на «другое ТВ» есть и со стороны медиапрофессий, которые совершенно не обязательно удовлетворены имеющимся пространством для самовыражения. Создание ОТВ в России, на мой взгляд, является ответом на все три вида спроса. При этом последний, наиболее субъективный, вид спроса оказывает на целеположение едва ли не наибольшее влияние. Политика как заложник рейтинга. Конкретно для российской ситуации, основная причина «спроса» на ОТВ даже не в политическом контроле государства за основными телеканалами, которые, к тому же, напрямую или через промежуточные структуры владения контролируются государством и как редакционные структуры, и как бизнес-организации. Содержание современного российского телевидения диктуется адскими рейтинговыми проблемами. Каналы ВГТРК, «Первый канал», НТВ – обязаны зарабатывать деньги на свое существование; зарабатывание денег требует преувеличенного внимания к коммерческой успешности телепродукта и ориентации на самого массового – и не очень взыскательного – зрителя. И как косвенное следствие «рейтингового давления» – сама собой происходит зачистка эфира от любого «сомнительного» продукта – продюсеры минимизируют риски, чтобы сохранить высокие рекламные результаты. «Сомнительными» оказываются не только нормальные новости (их-то, положим, вычищает политический интерес и медиакратическое отношение к телевидению), но и любые другие телевизионные жанры, которые не являются чистыми развлечениями. В зоне риска и познавательные, и дискуссионные передачи, и документальное кино (не сомнительная имитация жанра с «реконструкциями», а действительно документы в видео), и внетелевизионная культура. Соответственно, потребность в том, чтобы вещательная телевизионная компания могла создавать свой продукт без оглядки на рейтинг, в интересах, по большому счету, общественного прогресса – и лежит в основе концепции ОТВ. Естественно, что косвенным образом решаются и проблемы «общей площадки» для дискуссии – ОТВ как площадка, по определению, доступна всем легальным политическим силам, соответственно, они могут сообщать свое (и своих сторонников) мнение по общественно значимым вопросам. Институт, а не компания. Важно понимать, что общественное телевидение – это институт, а не компания (то есть внутри института может быть и компания, но это – вторично). Институты общества объективны – они не могут стать банкротами, не могут кому-то принадлежать или зависеть от кого-то конкретно. Единственная зависимость, которая есть у общественного института, – это зависимость от правил и принципов. Как институт ОТВ основывается на комплексе актов – назовем это уставом, для краткости. Устав ОТВ определяет особенность института и его отличия от коммерческих или государственных СМИ. Фундамент этих «общественных особенностей» – это принципы финансирования, процедуры назначения и отстранения высшего руководителя ОТВ и полномочия обязательной «прокладки» между институтом ОТВ и государством – Наблюдательного совета. Можно составить целую классификацию мировых примеров ОТВ, ранжируя телевидения по степени «общественности». Модель, предлагаемая указом президента, по всем позициям «средненькая» – формирование «устава» отдано в руки Госдумы, выбор Наблюдательного совета – Общественной палате, а назначение руководителя ОТВ – оставлено в руках главы исполнительной власти. Такое сочетание может дать положительный результат – а может и не дать, ведь в «уставе» оставлено достаточное пространство и для субъективного решения, и для появления ограничений (со стороны Госдумы), а состав Наблюдательного совета (особенно в части представленности в нем несистемных политических сил) зависит от довольного сомнительного органа, частично назначаемого президентом, частично самокооптируемого. Кому это выгодно? Создание общественных СМИ в большинстве постсоциалистических стран Европы так или иначе было результатом компромисса между властвующей политической силой и оппозицией (исключение есть – в Чехии, но со временем там тоже сдвинулись в сторону более сбалансированного подхода). Идеологическим бенифициаром ОТВ оказываются критики действующей власти – однако уставы общественных медиа там сконструированы так, что, в случае победы на выборах, вся выгода от обладания «весом» на нем переходит новой оппозиции. Я почти уверен, что так далеко в России никто не заглядывал – в лучшем случае конструкторы ОТВ полагают, что на новом канале место в эфире достанется нескольким бывшим ведущим «старого НТВ», что удовлетворит телезависимых «рассерженных горожан». Но самое главное даже не в этом: в России СМИ не бывают «ничейными». Административной властью, деньгами, дружескими связями или чем еще – любое массовое СМИ – «чье-то». Представить себе, что правительство (Дмитрия Медведева, пока не доказано обратное) будет оплачивать бюджетными пожертвованиями своих противников? Вот и мне кажется – ОТВ создается как «телевидение Медведева», ведь, до тех пор, пока не заработает система пожертвований в эндаумент, именно займы и вложения государства формируют его бюджет. Звездная болезнь. Насколько можно понять из довольно невнятных пояснений, основной базой для создания ОТВ может стать телеканал «Звезда». Наверное, это самое разумное решение – поскольку назначение общественным телевидением любого другого телеканала означало бы «обкэшивание» какой-либо финансово-промышленной группы. «Звезда» как бы ничья, как бизнес она давно неинтересна Министерству обороны. «Звезда» обладает достаточно развитой сетью, приличной технологической базой и относительно готовой исполнительной системой – процесс освоения этих элементов будущим ОТВ пройдет проще, чем с нуля. Однако какова будет судьба нескольких сотен работников телеканала? Учитывая, что сегодняшняя «Звезда» вписана в систему согласования Министерства обороны, то все работники там не независимы, а наоборот – прекрасно понимают, что такое приказ, и что значит этого приказа ослушаться или его не выполнить. И последнее: на недавней конференции ВШЭ Анатолий Лысенко обозначил, наверное, важнейший вопрос к будущему ОТВ – а контент-то есть? Где те программы, те фильмы, и где производители и правообладатели, которые готовы работать не по стандартам коммерческого вещателя (или телеканала «Культура»), а именно общественного медиа? Общественное телевидение – это мираж. Очень ценный, очень важный профессиональный мираж, который много лет маячил где-то на горизонте. Сегодня он приблизился, но вопросов к «миражу» стало только больше.