На избирательном участке в Благовещенске.
Игорь Агеенко / РИА Новости
450 мандатов, разыгрываемых Кремлем на думских выборах – даже при всей понятной декоративности российского парламента нельзя сказать, что они вообще ничего не значат, но неправильно было бы и говорить, что все происходит ради них. Места в Госдуме – это скорее бонус для участников выборов (причем не всегда именно для тех, которым мандаты достаются), сама же процедура полна каких-то менее очевидных подтекстов. Шесть избирательных кампаний, начиная с 1993 года – достаточный опытный материал для того, чтобы была возможность выявить закономерности и негласные правила, и, вопреки реальному соотношению масштабов власти президента и Госдумы, самая главная закономерность выглядит так, что за вычетом экстраординарной президентской кампании 1996 года думские выборы всегда были несопоставимо более драматичными, чем президентские.
Выборы-1993 (знаменитое «Россия, ты одурела» Юрия Карякина в связи с первым местом по партийным спискам, занятым ЛДПР) и выборы-1995 (когда победила КПРФ) – два раза это был максимальный и непревзойденный до сих пор успех оппозиции, остающийся впечатляющим даже теперь, когда ЛДПР и КПРФ однозначно воспринимаются как часть подконтрольной Кремлю политической системы. На выборах-1999 всерьез решалась судьба послеельцинской России, битва между «Единством» и «Отечеством» по остроте безусловно превосходила даже то, что было тремя годами раньше между Ельциным и Зюгановым. Выборы следующего года, на которых впервые президентство получил Владимир Путин, только закрепляли итоги выборов в Госдуму и были по сравнению с ними почти пустой формальностью.
Выборы-2003 – первое торжество сурковской «внутренней политики» в том виде, в котором она просуществовала все нулевые. Дебют «Единой России» в роли почти государственного института и низведение КПРФ до роли обычной системной партии; также стоит помнить, что именно кремлевская игра против партии Зюганова в 2003 году породила «Родину» и вместе с ней – дополнительную интригу, растянувшуюся на годы, когда эту лево-правую партию сначала показательно разгромили, и уже в десятые она проросла заново в виде влиятельнейших ныне вице-премьера Рогозина и советника президента Глазьева, доказавших на практике, что идеи (какие угодно) всегда будут сильнее любых политтехнологий.
Кремль никогда не отличался способностью выстраивать «многоходовочки» на годы вперед, всегда действуя ситуативно
Выборы-2007 – это начало зрелого путинизма. Возможно, здесь сыграла свою роль смерть Бориса Ельцина, случившаяся предвыборной весной – по крайней мере, тема «лихих девяностых» как мрачной альтернативы путинской стабильности впервые прозвучала именно на тех выборах. «Единую Россию» впервые вел на выборы сам Владимир Путин, он говорил о врагах России, «шакалящих у посольств» (раньше он себе такого также не позволял), вся страна была завешана билбордами, рекламирующими таинственный «план Путина», а околокремлевские политологи объясняли, что эти выборы на самом деле не просто выборы, а референдум о доверии Путину.
