Александр Петриков специально для «Кашина»
Когда об отставке Владислава Суркова сообщат ну хотя бы в десятый раз, наверное, и самые прекраснодушные политологи что-то заподозрят, но пока – всего второй раз за год, а в 2020 году Сурков вообще уходит в отставку впервые, и значит, можно прощаться, подводить итоги, говорить все положенные в таких случаях слова. Слов будет много, их, наверное, подошьют в папочку, отнесут Путину – мол, видите, что творится, – и расчет, видимо, на то, что Путин разозлится и скажет наконец, что да, сколько можно, пора бы Суркова и отпустить. Неплохо и давно зная Путина, Сурков, вероятно, догадывается, что именно такая хамская форма публичных отношений с патроном – его последний шанс на то, что его все-таки отпустят медитировать или еще куда-нибудь.
Это не сразу бросается в глаза, но похоже, именно так все и есть: второй раз за год устраивая клоунаду со своей отставкой, Сурков именно на то и рассчитывает, что его поведение сочтут недопустимым и несовместимым с госслужбой, и ему наконец-то, пусть и со скандалом, будет позволено отойти от дел в ту частную жизнь, которая для любого чиновника его уровня и есть главная мечта, цель и смысл. Но отставку и покой надо заслужить, и с этим у Владислава Суркова проблемы – такие же беспрецедентные, как и то публичное давление, которое он сейчас оказывает на Владимира Путина, требуя его отпустить. Стоит предположить или понадеяться, что Путин отреагирует на давление противоположным образом, Суркова не отпустит, а напротив, поручит ему какой-нибудь еще более невыносимый участок, чем прежние Донбасс и Абхазия.
