После того, как умер Эдуард Лимонов, абсолютно все написали – таких, как он, больше уже не будет. Справедливо, между прочим, написали, откуда бы им теперь взяться. Те, кто при жизни Лимонова с ним враждовал (искренне или по работе – вторых, кажется, больше) и те, кто его не понимал, и те, кто им восхищался, все почему-то поняли, что закончилось что-то важное.

«Интерфакс», официальное агентство, новость о смерти Лимонова поставил на главное место, крупно, выше свежих новостей про коронавирус и Конституцию, даже государственное РИА «Новости» пишет текст «памяти Эдуарда Лимонова» – нет у государства никаких причин скорбеть по Лимонову, но вот почему-то даже государственные СМИ что-то такое поняли.

В Россию Эдуард Савенко вернулся из эмиграции в 1992-м – сначала вроде бы ненадолго, только снять фильм об оппозиции по заказу французов, но сразу кинулся в политику; все тогда в стране бурлило, и он резонировал с этой гудящей и бестолковой атмосферой абсолютно, не смог устоять, остался. Лимонов с ходу начинает заявлять, что правительство никуда не годится, что его нужно уничтожить, «раздавить спекулянтов-бизнесменов», вступает во Фронт национального спасения – спасения, конечно же, России от Ельцина и олигархов.

Многочисленные фронты и комитеты тех лет объединяют и правых, и левых, и монархистов; там и Алкснис, и Терехов, и Макашов, и Лимонов, и многие другие. По большому счету, речь вообще не шла о «правых» и «левых», противостояние складывалось в иной системе координат, между «старым» и «новым» – но тогда это было еще непонятно, это сейчас задним числом можно разглядеть. Только Эдуард Лимонов, наверное, это и чувствовал, как-то вот он с самого начала предвидел аморальность наступающей эпохи – наверное, потому, что приехал c Запада и все уже видел.