Владимир Путин. Фото: kremlin.ru
Не имей китайцы привычки употреблять в пищу экзотические продукты животного происхождения (или что там послужило первоисточником вспышки коронавируса в Ухане? ВОЗ все еще сомневается), минувшая неделя в России гарантировано была бы другой. В субботу страна отметила 75-ю годовщину Победы, но, естественно, не так, как планировали в Кремле. А планы, как мы знаем, были грандиозными – под стать круглой дате. Даже праздничный салют, с учетом всех обстоятельств, власти настоятельно рекомендовали смотреть из окон и с балконов собственных квартир, не нарушая тем самым ограничений карантина.
Ограничений тем временем все больше. Масочно-перчаточный режим уже введен в ряде регионов и начнет действовать с завтрашнего дня в Москве и Санкт-Петербурге. И это знаменует собой новый этап российской борьбы с COVID-19, характеризуемый исключительной двусмысленностью положения.
Российской власти не привыкать называть черное белым. В течение последних двух кризисов, через которые прошла страна, высшее политическое руководство демонстрировало в основном позитивный настрой – даже в экономике, области, предполагающей ограниченный набор интерпретаций.
Международный финансовый кризис 2008 года нанес по стране тяжелый удар, но президент Путин, в то время премьер, настаивал, что все в конечном счете было к лучшему:
«За результаты ушедшего 2008 года можно только порадоваться. ВВП страны после многолетнего роста вновь увеличился на 5,6%. Сельское хозяйство вообще продемонстрировало сногсшибательный рост – на 10%».
События 2014-го и последующих годов стали для России тяжелейшим испытанием, а их последствия – девальвацию рубля, почти безостановочное падение реальных доходов граждан, столь же беспросветный застой в экономике – мы ощущаем до сих пор. Но Путин и не думал расстраиваться по пустякам:
«Мы вынуждены были включить мозги, таланты, сосредоточить ресурсы на ключевых направлениях, а не только пользоваться нефте- и газодолларами. К чему это привело? У нас реально начало расти производство в важных, сложных отраслях».
Как-то иначе реагировать на приходящие трудности в Кремле, похоже, просто разучились. Поэтому национальный лидер и на сей раз не желает ничего драматизировать. Никакие данные Университета Джонса Хопкинса ему не указ:
6 апреля (+954): РФ на сравнительно безопасном 20-м месте в мире по числу инфицированных. В этот день пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сообщил, что Путин «минимизировал очные контакты, но полностью от них не отказался». Да и зачем? Ведь ранее, 25 марта, в своем первом телеобращении к россиянам президент объяснил, что «длинные выходные предусмотрены именно для того, чтобы снизить скорость распространения болезни» и чтобы «то, что происходит сегодня во многих западных странах, и в Европе, и за океаном, не стало нашим ближайшим будущим».
20 апреля (+4 268): РФ вышла на 10 место. В этот день на памятном совещании с вирусологами Путин заявляет: «В целом удается решать задачи первого этапа борьбы с коронавирусом, то есть его замедлить, но останавливаться нельзя».
2 мая (+9 623): РФ на 7 месте. Непосредственно перед этим Путин поручает правительству подготовить рекомендации по выходу из режима ограничений.
6 мая (+10 559): РФ сползает на 6 место по количеству заразившихся COVID-19, обойдя, в частности, Францию, где на тот момент насчитывалось свыше 130 тысяч кейсов и 24 тысячи умерших от новой инфекции. В этот самый день президент, обращаясь к стране, снова оказывается на высоте: «Практика показала, что мы поступили абсолютно правильно, более того, по нашему пути пошли и многие зарубежные страны, мы это видим, и хорошо, если и у них тоже так получается».
7 мая (+11 231): РФ спускается еще на одну ступень, попадая уже в топ-5 наиболее проблемных государств, охваченных эпидемией. Демонстрируемое до сих пор спокойствие ВОЗ сменяется тревогой. В этот день президент проводит довольно будничное совещание по транспорту. Ведь Россия, согласно опубликованным тогда же данным Роспотребнадзора, вышла на второе место в мире по общему количеству проведенных тестов на коронавирус. Таким образом, рост числа выявленных зараженных следует считать доказательством успеха, а не провала. Как заявил на днях мэр Москвы Сергей Собянин, «чем больше мы выявим, тем лучше, и нам не до каких-то там красивых показателей».
10 мая (+11 012): Россия уверенно преодолевает отметку 200 тысяч, вплотную приблизившись к №4, Италии (30,5 тысяч смертей на 219 тысяч кейсов), которую еще недавно российское государственное телевидение объявляло «самой опасной из стран на карантине» и куда направляло самолеты с военными вирусологами и эпидемиологами. В этот день Кремль анонсировал намеченное на понедельник совещание, на котором предположительно будут обсуждаться сценарии постепенного снятия ограничительных мер в соответствии с рекомендациями Роспотребнадзора.
Доля смертей от COVID-19 при этом остается на парадоксально низком уровне: «В России летальность 0,9%. Это тоже результат очень своевременного выявления, своевременного обращения», – отметили в пятницу в Роспотребнадзоре. В соцсетях на эту тему также выступил главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов:
«Умерли в Москве от болезней и старости: январь-март 2018 года – 32 279; январь-март 2019 года – 31 765; январь-март 2020 года – 31 021 человек» / «Скончавшиеся в Москве за март-апрель 2018 года – 22 613, [за март-апрель] 2019 года – 20 065, [за март-апрель] 2020 года – 22 244 человека».
Государственные информагентства принялись цитировать посты журналиста – который, для придания веса публикациям, был представлен в них в качестве зампреда Общественной палаты Москвы. Подобная окольная подача информации может показаться странной: цифры за январь, февраль, март и апрель, а также предшествующие периоды находятся в графе государственной регистрации смерти на официальном сайте mos.ru. Кое-что имеется в отчетах Росстата – в частности, март. Но, вероятнее всего, агентства интересовали не столько сами эти сведения, сколько то, что Венедиктов хотел ими доказать:
«Отвечая на соответствующий вопрос ТАСС, Венедиктов подтвердил, что опубликовал данную информацию в связи с вниманием общественности к статистике смертей от новой коронавирусной инфекции. “Даже если добавить [в общую статистику умерших естественной смертью] погибших в ДТП, – соотношения не меняются. Смертность все три года от болезней и старости приблизительно одинаковая”, – сказал он».
Иными словами, Венедиктов верит – искренне или нет, гадать не станем – что Москва как один из эпицентров пандемии, российской и глобальной, не несет никаких аномальных потерь. Неудивительно, что сделанные им статистические сопоставления не все сочли безупречными. Экс-помощник президента Андрей Илларионов предложил альтернативу: сравнивать число смертей в Москве за предыдущие годы с «гипотетическим числом смертей в Москве в апреле 2020 года – в том случае, если бы тренд числа умерших, проявившийся в предшествующие годы, продолжил бы свое действие и в 2020 году».
В зависимости от метода расчета, количество так называемых избыточных смертей за минувший апрель в Москве составляет от 1761 до 2309 человек. Эти значения в 2,9–3,8 раза превышают официальные данные об умерших от коронавируса – со ссылкой на данные столичного оперативного штаба Илларионов пишет о 600 таких случаев, хотя в действительности по итогам месяца речь шла о 658. Непринципиально. Важнее другое: какие тренды он имеет в виду?
А, собственно, те самые, которые последние годы служили маркером эффективной работы местных властей. Конкретно – мэра Собянина, неустанно акцентировавшего на них всеобщее внимание.
2019: «Важнейшим показателем является снижение смертности взрослого населения [в Москве]. Там очень неплохие, позитивные показатели»;
2018: «Снижение смертности в Москве происходит гораздо быстрее, чем в странах ОЭСР. Разрыв сократился в 2,6 раза и сегодня составляет всего около 15%».
Впрочем, даже если уличить власть в серьезных манипуляциях данными, это не поможет нам лучше понять, как скоро страна сможет вернуться к жизни, хотя бы отдаленно напоминающую прежнюю. Этого пока не знает никто. Ни Путин, ни Собянин, ни главный санитарный врач РФ Анна Попова, которая в общении с населением окончательно перешла на язык ведущей телепередачи «Здоровье» Елены Малышевой: «Мы должны изменить свои правила дальнейшей жизни на какой-то период. Может быть, до конца года, если появится вакцина, может, раньше, если вирус решит, что он устал и уходит». В свежих Хрониках госкапитализма:
