Антиправительственный митинг в Бейруте 8 августа 2020 года. Фото: Thibault Camus / AP / TASS
Кадры последствий взрывов в Бейруте 4 августа не случайно сравнивают с картинами гражданской войны, бушевавшей в Ливане более 10 лет: она закончилась в 1991 году, но может вернуться, поскольку вся страна словно покоится на складе с забытой селитрой.
Я работал в соседней Сирии в начале-середине 1990-х и часто ездил в Ливан, в приграничный город Штора, где можно было купить контрабандные товары – от одеколона до техники, в древний Баальбек, построенный из гигантских каменных блоков, размером больше, чем в пирамиде Хеопса. Кое-кто полагает, что без инопланетян дело там не обошлось. В последнюю в мире рощу ливанских кедров, из которых построен храм царя Соломона и Венеция. И в столицу – Бейрут.
Самое яркое впечатление от Бейрута – «Зеленая линия», по которой в городе проходила граница между воюющими сторонами (упрощенно говоря – христианами и мусульманами). Кое-где там оставались дома, продырявленные снарядами с обеих сторон, а кое-где дома обрушились, превратившись в вал, будто у древних городищ. Проезжая там, мы закрывали окна: в воздухе висел тошнотворный запах от не извлеченных из-под завалов трупов.
История несправедлива ко многим народам. Но мало к кому она несправедлива в последнее время так, как к ливанцам.
На месте взрыва в Бейруте. Фото: Thibault Camus / AP / TASS
