Экс-адвокаты Pussy Riot, раскрутившие прошлым летом процесс до мирового уровня, Марк Фейгин и Николай Полозов теперь взялись за защиту националиста Ильи Горячева, обвиняемого в причастности к политическим убийствам. СК считает его лидером «Боевой организации русских националистов» (БОРН), члены которой, по данным следствия, убили судью Эдуарда Чувашова, адвоката Станислава Маркелова, журналистку Анастасию Бабурову, антифашиста Ивана Хуторского.
– Как вы стали адвокатом Ильи Горячева? От кого шла инициатива?
– Мне предложили его друзья.
– Друзья из Сербии или из России?
– Из России, конечно. В Сербии, где он находится под арестом, у него уже есть адвокат Горан Караджич, очень известный в стране, и вся связь с Горячевым поддерживалась через этого адвоката.
– Друзья – это случайно не его бывшие соратники по «Русскому образу»?
– Там были разные люди, но могу сказать одно: это не какой-то политический криминалитет, не те люди, которые проходят по делу.
– Почему вы с Николаем согласились защищать Горячева?
– Почему Виолетта Волкова не участвует? Вас привыкли видеть втроем.
– У Виолетты сейчас идет тяжелый процесс по Большому театру, она защищает Павла Дмитриченко, у которого скоро суд. Она же не может распыляться. И давайте говорить прямо: по этой истории параллельно идет убийство адвоката Маркелова, много чего еще – кто его знает, как это все может повернуться. Мне кажется, здесь пожестче надо, пожестче. А мы бережем Виолетту Владимировну.
– Зачем, на ваш взгляд, было заведено дело против Горячева?
– Дело было возбуждено на основании показаний некоторых лиц. После сегодняшнего разговора с Ильей Горячевым я могу сказать, что вы, Вера, в своей статье угадали в очень многих вещах. Причины и мотивы того, что Горячева именно сейчас привлекли к уголовной ответственности, хотя три года ничего с ним не делали, очень близки к тем выводам, которые делали вы.
– Это касается ухода Суркова?
– Я не могу такое утверждать, это было бы преждевременно. То, что дело политическое, это ясно. Более-менее известные публично факты относительно «Русского образа» и деятельности ряда людей, которые имели к нему отношение, у вас отражены верно. Я бы сказал, что в этом деле, возможно, есть существенная подоплека, не связанная с самим Горячевым, а связанная с некоторыми лицами, которые – пока – к уголовной ответственности не привлекаются.
– Эти лица связаны с Сурковым?
– Это вполне уместная версия, одна из многих. Как политическая версия она вполне жизнеспособна, под ней есть основания.
– У вас эта версия появилась после разговора с Горячевым?
– В том числе. Я услышал какие-то вещи, которые складываются в определенную мозаику, определенная картина вырисовывается. Мы хотим понять мотив: почему именно сейчас? Он жил, не скрывался, никто ему не предъявлял обвинений, никто не требовал его выдачи.
– У вас есть понимание, кто еще может пойти по этому делу?
– Пока нет. Михаил Волков (националист Михаил Волков был задержан в Киеве по тому же делу. – Slon), но с ним Горячев даже никогда не виделся. Мне нужно хоть какие-то бумаги получить, чтобы комментировать.
– А у Горячева есть понимание, зачем этот процесс?
– Пока об этом говорить преждевременно. Дело определенно политическое – это мнение и самого Горячева. Я думаю, сам Илья Горячев сможет объяснить свою позицию – не я, не Николай, а он сам, когда сочтет возможным. Для этого нет никаких препятствий: несмотря на строгость с документооборотом в СИЗО, он всегда может написать письмо адвокатам и изложить все самостоятельно. Так будет правильнее.
– Дает ли Горячев какие-либо показания?
– Никаких показаний он не дает. При задержании он был допрошен, когда устанавливали личность. Его задержали в аэропорту Белграда.
– Он собирался улетать?
– Нет, он встречал знакомых, которые приехали в гости. Но сейчас ни о каких показаниях речи не идет. Когда будет получен весь материал из России, тогда, возможно, будут какие-то процессуальные действия. Но он, конечно, не признает себя виновным в совершении подобного рода преступлений – в убийствах, в контрабанде оружия.
– Вас не смущает, что Горячев был связан с Кремлем, а «Русский образ» создан властью?
– Ну что значит «смущает»? Сегодня этой связи-то нет. С другой стороны, он сейчас преследуется, возможно, в том числе из-за тех связей. Если он даст такие показания и в материалах дела будет указано, что «Русский образ» был связан со структурами администрации президента, это одно. А пока мы можем только рассуждать. Но в данном случае судят все-таки не «Русский образ», а Горячева, и ему вменяется в вину не получение денег из АП, а 105-я статья и другие очень серьезные преступления, которых он не совершал. Я вижу здесь политическую составляющую, и это «смущение», как вы говорите, утрируется необходимостью помочь обратившемуся ко мне за помощью Горячеву. Тем более что, занимаясь этим делом, мы многое узнаем, кстати, как там на самом деле-то все было. То, что раньше было слухом, домыслом, предположением, сейчас может стать реально подтвержденной информацией. А смущение – это такая субъективная категория. Ну, чуть-чуть смущает. Но опыт показал, что, вообще говоря, среди оппозиции людей, которые тесно связаны со структурами власти, не так мало, как кажется.
– Как прошло свидание с Горячевым?
– Мы с Николаем и помощниками сербского адвоката сегодня встречались с ним. Он выглядит хорошо, условия содержания у него очень хорошие. Чувствует он себя хорошо. Сербская тюрьма отличается от российской в лучшую сторону. В режимных моментах она, может, даже потверже будет, так как более строго следует букве закона относительно передачи документов и т.п. Несмотря на то что закон здесь действует тоже неидеально, страна живет по вполне европейским правилам: независимый суд, объективное следствие, защита не абортированная. Нам этого сильно не хватает.
– Сколько примерно ждать экстрадиции?
– Экстрадиция – это не так быстро, это не делается за один день. Сейчас суд занимается сбором необходимых документов, и с правовой точки зрения пока нет никаких гарантий, что его экстрадируют. России придется предоставить огромный объем документов, чтобы доказать, что это не политическое преследование, а есть реальные подтвержденные доказательства в совершении Горячевым тяжких преступлений. СК надо будет предоставить очень серьезную аргументацию. С юридической точки зрения экстрадиция может и не состояться.
– Вы видели доказательства, которыми руководствуется СК?
– Мы еще не видели материалов следствия. Мы вернемся в Россию вместе с Николаем Полозовым и получим доступ к материалам дела по поводу экстрадиции. Я пока знаю только то, что слышал: что в основу дела легли показания осужденного Тихонова против Горячева по одному из эпизодов. А что за показания, есть ли они вообще – пока не знаю.
– Вы будете добиваться, чтобы его вообще не выдавали России?
– Пока это секрет тактики защиты.
