К июню 1941 года у Сталина уже не оставалось сомнений в том, что на него нацелено нацистское дуло, пишет британский историк Роджер Мурхаус в книге «Дьявольский союз: пакт Гитлера-Сталина, 1939–1941» (вышла в издательстве Corpus в 2020 году). И хотя Сталин не желал слушать все более тревожные известия о германских военных приготовлениях, его действия, предпринятые в несколько последних месяцев, ясно показали, что ему хорошо известно об угрозе со стороны западной границы.
Но даже за неделю до начала войны Сталин продолжал надеяться, что, умиротворяя Берлин, он выиграет время, спокойно пересидит лето и, возможно, заставит немцев отложить нападение хотя бы до начала следующего года. Позже он признавался:
«Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но думал, что мне удастся выиграть еще полгода».
А еще Сталин полагал, что до начала военных действий Берлин затеет переговоры, предъявит какие-нибудь требования и ультиматум. Пока же ничего этого не произошло, рассуждал он, балансирование на грани войны еще не привело страну к самому краю.
О причинах необъяснимой слепоты Сталина в последние дни перед войной – в отрывке из главы «Грубые, неловкие заигрывания» из книги Роджера Мурхауса, который мы публикуем с любезного разрешения издательства.
По Бугу (что Южному, что Западному) никак не могла проходить советско-румынская граница. Поправьте подпись к фотографии.
В ночь на 21 июня он переплыл Буг, чтобы предупредить Красную армию о том, что на предрассветный час следующего утра немецким войскам отдан приказ к наступлению по всему фронту. После полуночи Жуков позвонил в Кремль и передал полученное известие Сталину. Однако диктатор остался непрошибаем и приказал расстрелять Лискова как дезинформатора*.
Просто для справки: Лисков переплыл Буг вечером 21 июня, когда о нем доложили в Москву - показания расходятся, но, в общем, около полуночи. В любом случае, это в ночь на 22, а не 21 июня (с учетом ситуации - очень существенная разница, в первом случае на реакцию всего несколько часов, во втором - более суток).
Дальше. После полуночи 22-го июня диктатор не оставался непрошибаем, а согласился на передачу в войска так называемой Директивы №1 (реально номера у нее не было, присвоили задним числом в исторической литературе). То есть практически сразу после полуночи Тимошенко и Жуков таки убедили Сталина "надо что-то делать", Директива поступила на узел связи Генштаба уже в полпервого ночи. Кроме того, не упоминается (может быть, это есть в книге, хотя сомневаюсь) совещание в Кремле, начавшееся в девятом часу вечера 21 июня. Об этом совещании, увы, не известно почти ничего, кроме состава участников (Сталин, Тимошенко, Жуков, Вознесенский и т.д.), но сегодня более-менее принято считать, что именно на этом совещании было признано, что налицо непосредственная угроза войны и начат переход высших органов управления на военный режим (персонал узла связи Генштаба остался на ночь в полном составе, помимо дежурной смены).
К этому времени уже было получено (днем 21 июня) сообщение от агента в немецком посольстве в Москве, о том, что война начнется в ближайшие сутки, поступали сообщения из западных округов о передвижении немецких войск у самой границы, так что Лисков был разве что вишенкой на торте. Откуда история о приказе его расстрелять - непонятно. По Жукову, все общение по поводу перебежчика ограничилось несколькими фразами:
-вот есть перебежчик, говорит, что немецкие войска начнут наступление утром 22,
-вы ему верите? не могли его подбросить нам немецкие генералы?
-считаем, что перебежчик говорит правду, товарищ Сталин.
Подозреваю, что здесь как-то повлияла другая история, Жуков, уже с фронта под Ельней, кажется, докладывал Сталину, что по показаниям пленного ..., на что Сталин заметил - вы пленным не очень-то доверяйте, допросите его хорошенько и расстреляйте (Жуков впоследствии сказал Симонову, что пленного допросили и отправили в тыл).
Лисков был далеко не единственным:
"Во-первых, перебежчиков было минимум трое(включая Лискова)
"der Soldat Hermann durch den San, die Soldaten Alfred Liskow und Rudolf Richter durch den Bug" о чем писали в Шпигеле еще в 1966 г.:
http://www.spiegel.de/spiegel/prin…
Это вероятнее всего в КОВО, плюс еще по крайней мере один человек в Прибалтике, Эрнст Кучера."
Возможно, мы про него знаем именно потому что он поздно перебежал и концепия поменялась.
Сталин не особо чувствовал себя связанным условиями Пакта. Так, у Румынии отнял Молдавию (но она хотя бы была частью РИ до ВОСР), а у Венгрии - Буковину (которая никогда ранее в состав России не входила, разве во время Киевской Руси). А у этих стран были договоры о дружбе (а с Румынией вроде ещё и о военном союзе с Германией). Но Германия посоветовала своим сателлитам сидеть ровно. Хотя подобные нарушения Пакта были отмечены в ноте Германского правительства от 21 июня 1941 года. Нарушения, прямо скажем, неслабые. Так что обиженный вой Вячеслава Михалыча довольно не по делу.
интересно, конечно, что думал Альфред Лисков – "солдат вермахта, сочувствовавший коммунистам" – когда поехал по этапу.
Переводчик книги не совсем точен в своем примечании: Лисков был арестован далеко не сразу: он успел поработать в Коминтерне (с которым, по всей видимости, был связан еще задолго до прихода Гитлера к власти), участвовал в агитационных поездках по СССР и был схвачен только в начале 1942 года — по-видимому, по доносу товарища по Коминтерну, пламенного антифашиста Георгия Димитрова, который смертельно обиделся на критические замечания Лискова. Ну и в конце концов действительно исчез. Надо, наверное, будет дать более развернутый комментарий от журнала "Книги" вместо примечания переводчика.
Спасибо за уточнение.