Александр Петриков специально для «Кашина»
В социальных сетях смеются над общим планом лагеря — заснеженный лес, большая поляна, на ней бараки, похожие на сказочные избушки, а по периметру гирлянда из лампочек, чистая рождественская сказка или даже реклама кока-колы; клюква.
И надо сказать, смеются зря. Что лагеря всегда щедро освещались — об этом написано у всех современников. Что заснеженный лес выглядит сказочно — бесспорный факт русского ландшафта. Что лагеря и тем более лагпункты могли быть и маленькими, и застраивались деревянными (а какими еще — кирпичными что ли?) сооружениями — тоже исторический факт. Но главное: даже если предположить, что художники, работавшие над фильмом, все напутали и соорудили действительно что-то клюквенно-сказочное, то даже в этом случае претензия к облику лагеря была бы последней по значимости. Грубо говоря, окруженный огоньками лагерь, снятый сверху — это самое приличное, что есть в фильме Глеба Панфилова «Иван Денисович», тем более что неочевидный образ зимней сказки с фонариками обыгрывается в закадровом тексте — ну да, мол, если лететь над этим лесом на самолете, лагерь будет выглядеть «праздничным ночным сюрпризом» — ну, нормально. Но это единственное нормальное в фильме.
Все остальное — запредельная и самая гнусная подлость, которую совершил Глеб Панфилов и по отношению к Солженицыну, и по отношению к зрителю, и по отношению к человеческой памяти и национальной истории. Именно в этом смысле фильм прямо эпохальный — как-то и в голову не приходило, что можно до такой степени, и этот вульгаризм здесь уместен, пробивать дно.
