Фото: Keystone Press Agency / Global Look Press
Последние два десятилетия Россия относилась к числу постсоветских стран с не очень высоким уровнем эмиграции. Сколько всего людей уехало из страны, точно сказать невозможно. Репрезентативной статистики нет и быть не может, поскольку многие годы люди живут за границей только с российскими паспортами. Во многих других постсоветских странах эмиграция была намного более активной в расчете на численность населения. Да и уезжавших по политическим мотивам, особенно до самых последних лет, было мало. В основном высокообразованная часть россиян покидала страну, чтобы продолжить образование, в том числе в ведущих университетах мира, либо для того, чтобы работать в международных компаниях. В целом можно утверждать, что хотя политический режим в стране становился все более жестким, все-таки он оставался терпимым даже для большинства его противников. Если ты не политик, известный гражданский активист или журналист оппозиционного издания, то ничего, как-то терпеть и жить можно.
Но так было до 24 февраля 2022 года, когда в один день ситуация изменилась коренным образом. Поднялась небывалая прежде (во всяком случае, после массовой послереволюционной волны столетней давности) волна отъездов из страны. Пока неизвестно, сколько людей уже уехало и сколько еще уедет, но счет, очевидно, идет на сотни тысяч людей, покинувших страну в течение кратчайшего периода времени. Естественно, это привлекло внимание как исследователей, так и журналистов. Уже 16 марта, то есть спустя три недели после начала спецоперации, некоммерческая организация «OK Russians» провела интернет-опрос новых эмигрантов, в котором приняло участие более 2000 человек.
Я решила провести более глубокое исследование мотивов уехавших, их планов на дальнейшую жизнь, причин выбора страны переезда и пр., причем ограничиться важной группой эмигрантов — людьми высокообразованными, жителями двух столиц (в итоге среди участников преобладали москвичи, только трое уехали из Санкт-Петербурга). С 1 по 20 апреля 2022 года я взяла онлайн-интервью у 55 человек, покинувших страну после 24 февраля: это 25 мужчин и 30 женщин в возрасте от 20 до 60 лет (больше всего среди них было 30–40-летних), все имеют высшее образование, некоторые и ученые степени, значительную часть респондентов представляют IT-специалисты, а также ученые-гуманитарии, экономисты и представители многих других, самых разных профессий.
Почему они уехали?
Мои респонденты разделились на две группы: 2/3 до 24 февраля не собирались покидать Россию, 1/3 об этом подумывали, но в основном в неопределенном будущем и при особых обстоятельствах («когда уже совсем невыносимо станет»). Все участники исследования видели, что ситуация в стране становится хуже, режим жестче, но до какого-то момента считали, что она еще терпима. Как образно выразилась одна из респонденток:
«Мы были как лягушка в кастрюле. Вода нагревается постепенно, незаметно, а потом ты оказываешься в кипятке».
Все они были достаточно успешны, занимались интересным делом, были довольны своей частной жизнью. Да и жизнь в Москве и Петербурге была для них приятной и комфортной, менять ее было страшно и почти невыносимо:
«Я очень не хотела уезжать, думала, что это станет трагедией, что я тот цветочек, который способен расти только в условиях российского климата: Москвы, Подмосковья».
Но вот началась военная операция, и она все изменила. Оставаться дома стало невозможным, но причины для этого были разные, с войной связанные, но далеко не всегда строго политические. В первые дни марта, как рассказывали мои респонденты, пошли слухи, что 4 или 5 марта могут объявить военное положение, закрыть границы и объявить всеобщую мобилизацию. Ценность открытых границ вообще велика для россиян, но для этой категории людей она еще больше обычного. Все они бывали в других странах, для них возможность уехать в любой момент, а потом вернуться, была нормой, важнейшим, если не непременным, условием жизни в России:
«Это как клетка. Пока она открыта, птичка, может быть, и не полетит за пределы, у неё есть корм, водичка, игрушки какие-то. Но если клетка закрыта, она будет рваться из клетки».
И действительно, страх, что дверца клетки захлопнется, вызвал настоящую панику.
Не меньшую панику у молодых мужчин и родителей мальчиков-подростков вызвали разговоры о возможной мобилизации. Мысль о том, чтобы идти воевать с Украиной самим или допустить, чтобы воевали их дети, рискуя своей жизнью и лишая жизни других, была для них совершенно невозможной. Во многом именно эти два обстоятельства заставили многие тысячи людей спешно, никак не подготовившись, штурмовать аэропорты, чтобы улететь хоть куда-нибудь. Импульсивно, в любую страну, куда можно купить билет за не заоблачные цены, которые росли буквально ежеминутно, с документами и почти без документов, с одной сумкой с самым необходимым.
Разумеется, часть респондентов уезжала именно по политическим причинам: они говорят, что сочли невозможным находиться внутри страны, которую считают агрессором. Как сказала одна из женщин:
«Я хотела развестись со своей страной».
Наконец, были и те, кто уезжал и уезжает не в одиночку или с семьей, а релоцируется (т.е. переезжает сколько-нибудь организованно, по решению руководства) вместе с фирмой, чаще всего IT-шной. Такой отъезд значительно мягче и легче, чем самостоятельный: не надо искать работу и жилье и можно рассчитывать на сохранение дохода.
«Я лечу туда, где принимают»
Еще совсем недавно образованные россияне стремились уезжать почти исключительно на Запад, чувствуя себя людьми той же культуры, найдя там престижную работу или возможность продолжить образование, в том числе в аспирантуре, в ведущих мировых университетах. К такому отъезду долго и тщательно готовились, при этом не разрывая связи с Россией.
Сейчас ситуация изменилась коренным образом. Выбор стран для переезда оказался достаточно ограниченным, причем возможность уехать на Запад была и остается у немногих. После двух ковидных лет у многих (а то и у большинства) закончились сроки действия загранпаспортов, шенгенских и американских виз, а получить быстро новые практически невозможно. Поэтому самыми популярными у уехавших оказались безвизовые страны, особенно невелик был выбор у тех, кто не успел оформить новый загранпаспорт. В результате наибольшая концентрация новых эмигрантов из России обнаружилась в Армении, Грузии, Турции, отчасти в Израиле. В моем исследовании оказались люди, на тот момент интервью находившиеся в 15 странах, включая далекую Аргентину и менее далекие, но для большинства самих приехавших неожиданные Казахстан, Узбекистан, Киргизия. Как сказала респондентка, находившаяся в момент нашего разговора в одном из самых популярных у новой волны эмигрантов городов:
«Эта страна не входила в первые сто стран, где я хотела бы оказаться».
Тем не менее, она там оказалась, и таких — многие тысячи.
Жители российских городов, включая мегаполисы, многие годы считали себя «белой костью» по сравнению с мигрантами, спорили, нужно ли их вообще в Россию пускать, для чего и на каких условиях, не надо ли ограничить их приток визовыми ограничениями и т.д. — и вот теперь совершенно неожиданно для себя поменялись с ними местами. Теперь они радуются, что местное население относится к ним приветливо и благожелательно, хотя могло быть хуже. Теперь им самим придется хоть минимально, но принимать новые нормы жизни, отличающиеся от российских. В первое время они это плохо осознают: слишком велики переживания, связанные с переездом. Но перед теми, кто там останется надолго (а такие есть, хотя их не очень много), все эти вопросы встанут и их придется решать.
Впрочем, пока большинство респондентов воспринимают свое новое место жительство как временное, а страну и город, где они оказались, как хаб: надеются найти работу в какой-то более привлекательной с точки зрения условий жизни и работы стране и туда со временем уехать. Некоторые за короткое время сменили уже две и даже три страны, но не знают, где еще окажутся.
В лучшем положении оказались IT-шники, которых очень много в этом миграционном потоке. Часть из них приехала с фирмой, то есть на достаточно длительное время, часть имеет возможность продолжать работать дистанционно и получать зарплату в прежней компании, да и шансов найти работу в европейской стране у них больше, чем у других. Как говорят многие респонденты:
«Здесь есть IT-шники и есть все остальные».
На непонятном горизонте
В России люди жили привычным укладом и как-то и насколько-то планировали свою жизнь. Теперь горизонт планирования у многих схлопнулся, и это болезненное переживание. Тяжело жить, не зная, где ты будешь не только через год, но и через месяц. Тяжело думать, на что ты будешь жить в чужой стране, если и когда деньги кончатся, а ты не найдешь работу, тяжело от того, что твоя жизнь стала такой неопределенной, какой не была никогда прежде.
Такого рода сложности меньше волнуют тех, кто уехал в одиночку или парой, но существенно усиливаются у семей с детьми, которым нужно иметь длительное пристанище и найти его быстро: детям нужна школа, им еще больше, чем взрослым, нужна стабильность.
Отцы и дети: вечная проблема поколений
У многих из уехавших в России остались пожилые родители. Практически никто, даже имея хорошие отношения с детьми, не согласился поехать вместе с ними. Респонденты уверяли меня, что после 60 лет люди уже не готовы резко менять уклад своей жизни, для них это слишком тяжело. Для многих участников исследования это стало большой проблемой. Они чувствуют свою ответственность за родителей и не уверены, что смогут им помочь. Одна из респонденток с горечью говорила:
«Передо мной стоял ужасный выбор между родителями (остаться с ними) или детьми (уехать). Я выбрала детей».
Для части родителей отъезд детей стал настоящей драмой. Многие рассказывали, как страдали родители, опасаясь, что дети не смогут приехать на их похороны, если границы все же закроют.
Но у многих с родителями возникли другие проблемы: резкое разграничение политических позиций, которое привело к разрыву отношений. Вот типичные рассказы:
«Родители считают, что мы паникеры», «Мои родители на волне патриотизма не хотят никуда уезжать и считают, что я предатель».
Были даже те, кого родители буквально прокляли именно из-за политических разногласий. Некоторые из респондентов после тяжелых разговоров с родителями не стали с ними даже прощаться перед отъездом — не сочли это возможным и необходимым. Такая вот холодная гражданская война, разрушающая семейные связи.
Люди и звери
Читая о предыдущих волнах эмиграции, я ни разу не сталкивалась с тем, как важно для уезжающих взять с собой домашних животных. Многие респонденты задерживали отъезд, хотя опасались, что границы закроют, поскольку им потребовалось время, чтобы подготовить документы для своих питомцев.
В последние годы (может быть, даже и десятилетия) много говорили о том, что коты и собаки теперь — это члены семьи. Иногда казалось, что это фигура речи, но оказалось, что это действительно так. Кто-то на время оставил своего питомца родственникам, но дождаться не может, когда удастся его забрать. Вот как трогательно это описал один из респондентов-молодых мужчин:
«Я могу сказать, почему я увожу свою собаку. У меня собаке шесть лет, я ее взял, когда ей было пять, недель, она была такой крошечный комочек, в полторы ладошки она у меня помещалась, когда мне её привезли. И я прожил с этой собакой шесть лет. И да, это огромный якорь. Да, она доставляет кучу проблем и неудобств, но я её очень люблю. И она любит меня в ответ точно так же, совершенно бескорыстно. Я не могу предать это доверие».
Были респонденты, которые выбрали ту или иную страну для переезда только потому, что туда можно привезти собаку их породы, а в других они запрещены. Были такие, кто усложнял себе жизнь, добираясь до новой страны на автомобиле, а не самолетом, поскольку собака не переносит авиаперелета. Да и снять квартиру без животных намного проще, чем с ними. Но люди идут на любые жертвы, только чтобы не расстаться со своими любимцами. Такого прежде не было.
А что радует?
Прежде всего, респонденты говорят о чувстве безопасности и свободы, которого у них не было в России. Рассказывают, что только приехав в другую страну, несмотря на все сложности и переживания, они смогли дышать полной грудью.
Для родителей это часто уверенность, что дети будут расти в безопасности, свободными людьми. Это то, о чем чаще всего говорили как о преимуществе.
Будут ли возвращаться?
Не все респонденты уверены, что уехали из России навсегда: многие хотят вернуться — в основном в том случае, если ситуация в стране стабилизируются, закончится война, не будет страха перед репрессиями.
Есть и те, кто уехал, испытав панику перед мобилизацией и закрытием границ. Если они приобретут уверенность, что этого не произойдет (а в апреле она была значительно выше, чем в марте), они тоже считают возможным вернуться в Россию — во всяком случае, на время.
То же самое относится к тем, кто уехал импульсивно, практически без денег, и не сумеет найти работу. Будет ли их много, сказать сложно. Нужно еще иметь в виду, что современные образованные эмигранты в большинстве своем не готовы утратить социальный статус, условно — из профессоров перейти в таксисты и посудомойки, требования к статусу работы у них достаточно высокие. Но все же какие-то прогнозы пока делать рано, поскольку ситуация развивается, что будет происходить в России, никто не знает.
И тем не менее можно с уверенностью сказать, что отъезд людей из России продолжается, хотя и не такими высокими темпами, как первые недели. Люди готовят себе плацдармы, ищут работу, ждут, когда смогут уехать в подходящую им страну, чтобы заниматься там устраивающим их делом.
Что еще почитать
Спор о народе, версия 2022. Надо ли его бояться, кто виноват и что делать
Переизобретение нацизма для нужд госпропаганды. Как мораль заменяется силой
