Три лучших фильма года по версии Бориса Локшина

Уходящий год оказался для меня, как для кинозрителя, чрезвычайно богатым на впечатления. Я посмотрел сразу три новых фильма, которые мне очень понравились. И нет, я не шучу и не кокетничаю. Три фильма — это для меня очень много. Обычно за год бывает хорошо если два. А то и один. Или вообще ни одного.

Иногда я думаю, что, может быть, я просто не люблю кино как искусство. Плохо его перевариваю. Так человеку, страдающему несварением желудка, трудно предложить какое-то новое блюдо, которое ему остро захотелось бы съесть. Но ведь это не так! Я очень люблю кино! Вернее, я очень люблю ходить в кино. Идти в кино. Особенно пешком через парк, рядом с котором живу.

Но, самое главное, я люблю выйти на улицу из кинотеатра, и, если кино было настоящим, очень остро ощутить, как там, на воздухе, что-то неуловимо изменилось. Дома, машины, люди, деревья, тротуары, фонари… Потому что из всех искусств, только кино обладает удивительной способностью каким-то необъяснимым образом менять, пусть и ненадолго, физическую реальность вокруг тебя.

Чаще всего я не могу определить, что именно поменялось, и почти всегда быстро его забываю, как забывают сон. Но если я чувствую, что это изменение произошло, что оно, которое «вокруг», теперь другое — это значит, что фильм стоящий и я запомню его надолго.

Кто же виноват, что такое состояние приходит ко мне все реже и реже? Скорее всего это, конечно, не киноиндустрия, которая для меня очень старается, а просто острота моего восприятия с годами сильно притупилась. Но в уходящем году со мной такое случилось трижды. И это дает мне надежду.

…

В первый раз в этом году мне так показалось в октябре, когда я вышел из кинотеатра после «Анатомии падения» Жюстин Трие. При этом я не ждал от этого фильма ничего хорошего. Потому что если посмотреть на список Каннских победителей за последние 10 лет, то пальмовая ветка фестиваля — для меня, скорее, отрицательная рекомендация. Впрочем, я знал, что в главной роли там будет Сандра Хюллер. Шесть лет назад она произвела на меня огромное впечатление в фильме «Тони Эрдман». Это был довольно странный фильм, который не очень мне и понравился. Но Сандру Хюллер, исполнительницу главной роли, я запомнил надолго. Отчего-то на эту немку средних лет со вполне заурядной внешностью хотелось смотреть, не отрываясь. Она была очень убедительна именно в качестве нормальной тетки на грани серьезного нервного срыва. Тем удивительнее было то, что, когда этот нервный срыв произошел, зал воспринял его как образцовую комическую разрядку. Хотя, на самом деле, это очень какое-то неприятно-стыдное событие, на которое тяжело смотреть без внутреннего замешательства. Вообще в этой актрисе была какая-то загадка.

С тех пор я ни разу за шесть лет не видел ее ни в одном фильме. И вот — «Анатомия падения», победитель Каннского фестиваля этого года. В доме в горах недалеко от Гренобля живет супружеская пара. Он — француз, она — немка, а общий язык у них английский. Оба писатели. Она — относительно успешная. Он никак на может закончить свой первый роман. Вместе они воспитывают одиннадцатилетнего сына. Когда мальчику было четыре года, на него наехал мотоциклист, и в результате он почти ослеп. В один прекрасный день мальчик выходит гулять со своей собакой-поводырем, а когда возвращается домой, то прямо у порога находит труп отца с пробитой головой. Отец как-то выпал из окна чердака. И то ли кто-то пробил ему голову, перед тем как сбросить его вниз, то ли он выпрыгнул сам и в полете задел головой край крыши над крыльцом. Это либо убийство, либо самоубийство. А в доме в это время находилась только мать мальчика. Дальше следствие и суд.

Во многом этот фильм очень похож на «Лестницу» Жана Ксавье де Лестраде, головокружительный документальный сериал 2004 года, по которому потом сняли совсем невыдающийся, но популярный художественный ремейк. В обоих случаях в центре суд по делу об убийстве — дотошная юридическая процедура. И там, и там писателя (это очень важно) обвиняют в убийстве. Только в «Лестнице» — мужа в убийстве жены, а в «Анатомии падения» наоборот. В обоих случаях суд — это захватывающий спектакль, идеальное медиа для рассказывания истории. И прямо бросается в глаза разница между американским и французским правосудием. В американском, суд — это поединок между защитой и обвинением. Судья — нейтральный дирижер, мастер церемонии. Французский суд претендует на установление истины. Поэтому роль судьи более важная. Судья тут как бы следователь в последней инстанции.

Спойлер: мы так до конца и не узнаем, что там на самом деле случилось.

https://www.youtube.com/watch?v=4vomBbFSs8g

«Анатомия падения» — сама по себе ни в коем случае не произведение искусства. Тут нет ни оригинальности, ни ярко выраженного режиссерского голоса. Это просто очень хорошо сделанная, профессиональная работа. Но произведением искусства его делает феноменальная игра Сандры Хюллер. В этом фильме смотреть на нее просто счастье. Она создает очень сложного, очень интересного, объемного персонажа, которого потом невозможно забыть. При этом какая-то сердцевина, суть этого персонажа, остается тайной, и это делает из него живого человека. У нее невероятное какое-то лицо, каких не бывает. Оно, с одной стороны, ужасно узнаваемое в своей заурядной непривлекательности, обыкновенности, а с другой стороны обладает каким-то магическим притяжением, так что на него хочется смотреть и смотреть не отрываясь.

Когда я вышел из кинотеатра, я поймал себя на том, что невольно ищу ее глазами в разноцветной бродвейской толпе.

***

Пока я смотрел «Бедных, несчастных…» Йоргоса Лантимоса, мне иногда казалось, что я забываю дышать, так я был захвачен этим зрелищем, так оно меня увлекло. Я был готов к тому, что Лантимос способен меня поразить, он уже неоднократно это делал, в особенности в «Лобстере», который, по моему убеждению, является лучшим фильмом прошлого десятилетия, но к такому я был все-таки не готов. Я был просто ошарашен…

Мне кажется, что главная беда нынешнего времени заключается в недостатке воображения. Искусство или то, что претендует им называться, выдает отпечатанные на 3D-принтере чушки. Причем если у этого 3D-принтера немного сбиты настройки, чушка выходит неожиданной и объявляется авторскими произведениями. А что-нибудь вообразить 3D-принтер не сможет никогда. В конце концов, это просто машина. Что-то вроде токарного станка.

«Poor Things» — это полная антитеза описанному выше процессу. Действие фильма разворачивается в воображаемом Лондоне XIX века, переносится в воображаемый Лиссабон, и на воображаемом круизном корабле переплывает в воображаемый Париж через воображаемую Александрию, чтобы вернуться обратно в воображаемый Лондон. Но воображено это все так, что как такое мог себе навообразить обычный, даже очень талантливый человек, я не могу себе даже вообразить. Такой фильм мог бы снять искусственный интеллект, если бы у него вдруг появилось воображение и если бы этот ИИ был в сто раз умнее нынешних ботов. Я думаю, что для нас, людей все кончится, когда/если ИИ научится воображать. Поэтому этот фильм звучит как предупреждение. И немного пугает.

Собственно, это как раз и есть кино о развитии искусственного интеллекта и про то, как человек думает, что он Бог. И он создает гомункулуса, который мыслит, как человек, но гораздо, гораздо яснее. А потом он не знает, что с этим делать. Безумный ученый находит на берегу Темзы беременную утопленницу с еще живым неродившимся ребенком. Он вставляет трупу мозг ребенка и труп оживает. Получается такой своеобразный Франкенштейн. Маленький ребенок в теле женщины. Сюжет представляет из себя что-то вроде романа воспитания. Такой фильм мог бы снять искусственный интеллект, если бы у него вдруг появилось воображение.

Спойлер: ученого зовут O'Godvin, но его порождение называет своего создателя просто «God». Это Бог науки. К концу фильма он умирает. И оно, она, его порождение, занимает его место.

https://www.youtube.com/watch?v=RlbR5N6veqw

Как рассказанная история, звучит это все чудовищно, но, как в дурацком анекдоте про поручика Ржевского, на экране выглядит потрясающе. Невообразимо. Эмма Стоун сыграла грандиозную роль. А Уиллем Дефо, начинавший свою громкую карьеру с роли Христа в фильме Скорсезе, то есть Бога-Сына, Живого Бога, заканчивает ее ролью Бога-Отца, неудачливого творца, который, оказывается, еще и умер. И это очень символично и грустно. Кстати, большинство критиков решило, что название фильма, «Бедные, несчастные», иронично и относится исключительно к мужским персонажам фильма. А мне показалось, что «бедные — несчастные» — это все мы. Люди. Человечество. Которому недолго осталось. Да и поделом.

И все-таки теперь мне необходимо сделать одну оговорку. Если бы я писал про этот фильм сразу после его просмотра, то я бы с уверенностью сказал, что это гениальное произведение искусства, созданное большим художником, с талантом, соразмерным таланту Феллини или Бунюэля. Но чем дальше я отдаляюсь от него во времени, тем сильнее мне кажется, что это скорее головокружительный трюк, придуманный и продемонстрированный великим фокусником. Дело в том, что при всем неограниченном количестве интерпретаций, которые к этому кино можно приспособить, оно странным образом не приобретает глубины, остается каким-то двумерным. В нем начисто отсутствует живое, человеческое, теплое… Впрочем, я уже сказал, что больше всего это напоминает творение ИИ, наделенного воображением. Повторю это еще раз, но теперь уже не в самом лестном смысле.

Тем не менее, когда я после фильма вышел на улицу, я не узнал мир вокруг меня. Он был странный, неустойчивый и какой-то полупрозрачный.

…

На фильм Тодда Хeйнса «Май Декабрь» я шел нехотя. К его творчеству, и особенно к самому известному его фильму «Кэрол» я относился более чем прохладно. И вот, мало того, что фильм оказывается сам по себе просто великолепным, он еще и является очень внятным художественным высказыванием на тему «Персоны» Бергмана, о которой я в последнее время очень много думаю. Причем он прямо нашпигован прямыми цитатами из этого великого фильма.

Героиня «Осенней сонаты», другого великого фильма Бергмана, говорит, что она «всегда могла жить только в своем искусстве и никогда в собственной жизни…». Эта цитата послужила отправной точкой к моему любимому фильму Маля «Мой ужин с Андрэ». Но это, собственно, и есть основная тема «Персоны», в которой искусство как будто вытесняет подлинную жизнь со всей ее искусственностью… А в фильме Хейнса происходит нечто абсолютно обратное. Искусство оказывается беспомощно перед жизнью.

Хотя фабулы этих двух фильмов имеют мало общего, их сюжеты абсолютно зеркальны. В «Персоне» медицинская сестра пытается проникнуть во внутренней мир своей пациентки, знаменитой актрисы, которая неожиданно перестала разговаривать. Она пытается понять ее, заглянуть ей в душу, чтобы ее излечить. Но в результате она становится ей. Вернее, две женщину сливаются в одну.

В «Май Декабрь» знаменитая актриса пытается проникнуть во внутренний мир бывшей сексуальной преступницы, чтобы сыграть ее в фильме, но чем больше она про нее узнает, чем более похожа внешне на нее становится, тем меньше понимает, тем дальше от нее отходит. В обоих фильмах знаменитую актрису зовут Элизабет.

И оба фильма какие-то ужасно тревожащие, что ли. «Май Декабрь» — даже больше. Начиная с очень громкой, какой-то чересчур настойчивой музыки и заканчивая невыносимо ярким светом. Дело происходит в Саванне, Джорджия. Яркое и жаркое место. Грэйс (Джулиан Мур) живет в большом, шумном и красивом доме на берегу канала. Вместе с ней живет ее муж Джои, который на 23 года ее моложе и их дети близнецы, мальчик и девочка. Они заканчивают школу и уезжают в колледж. Их старшая сестра уже в колледже. У Грэйс есть еще трое детей от первого брака, которые выросли в семье ее бывшего мужа.

Дело в том, что за 23 года до этих событий у 36-летней Грэйс, примерной супруги и матери троих детей из Саваны, случился роман с тринадцатилетним мальчиком Джоуи. Их застукали в зоомагазине в котором они оба работали. В складском помещении. Все таблоиды страны заходились в истерике. Грэйс отсидела пять лет, вышла сначала из тюрьмы, а потом и замуж за подросшего мальчика. И вот с тех пор у них прекрасная, крепкая, южная семья и трое повзрослевших детей в придачу. Соседи относятся к ним хорошо. И только иногда какие-то неизвестные недоброжелатели присылают им посылки с какашками.

И вот перед самым выпускным вечером детей Грэйс в Саванну приезжает 36-летняя актриса по имени Элизабет (Натали Портман), которая будет играть Грэйс в готовящемся к съемке фильме. Приезжает, чтобы познакомиться с той, кого должна играть. Элизабет прекрасная и очень добросовестная актриса. Она не просто хочет сыграть похоже. Она хочет почувствовать себя Грэйс. Стать Грэйс. Фильм про то, что из этого получилось.

Спойлер: ничего хорошего.

https://www.youtube.com/watch?v=8z3JaevxEMA

Возможно, кому-то этот фильм покажется слишком агрессивным, слишком наезжающим на зрительские чувства и немного предсказуемым. Но по мне, так он снят безупречно. Все исполнители хороши, включая бабочек-монархов, которых Джоуи выводит у себя дома в порядке хобби. А пара Мур-Портман просто великолепна. И самое важное в ней то, что Мур как драматическая актриса на пол-головы выше Портман и постоянно ее переигрывает. Но то же самое происходит и в сюжете фильма. Элизабет ужасно старается понять Грэйс, перевоплотиться в нее, но все время не догоняет, не может дотянуться. Это зрелище завораживает.

Вообще удивительно, что в нынешнем моральном климате такой фильм вышел. И думаю, что это чашка чая не для всякого. И ничего удивительного в том, что о нем мало говорят и никаких премий он не получит. Но мне на этом фильме было хорошо.

Я пошел на ранний сеанс. Шел дождь, и я накинул длинный плащ, чтобы не промокнуть. А когда я вышел из кинотеатра, небо вдруг стало абсолютно голубым и светило яркое солнце. Оно было таким ярким, что я пожалел, что не захватил с собой темных очков.

…

Обычно, когда текст сразу о трех фильмах, тем более, вышедших в один год, то в конце хочется вычислить между ними какой-то общий знаменатель. Но в данном случае даже и вычислять не нужно. В центре каждого из этих трех фильмов — очень-очень сильная женщина (у Лантимоса, даже сверх-женщина). В каком-то смысле это яркие женские портреты, выполненные в разных манерах. Мужчины являются тут только оттеняющим их фоном. Причем не самым лестным. Почему-то давно перестало быть интересно смотреть кино про мужчин.

При этом год определенно был не женским. Это был военный год в самом нехорошем, самом ужасном смысле. И главными его персонажами были мужчины. А сколько лет нам уже говорят, что мужчины в этом мире теряют свое влияние, и что вот-вот наступит матриархат. Господи, поскорее бы он уже наступил! Тогда все войны непременно прекратятся.

Всех с Новым Годом!