Американский офицер осматривает подбитый «Шерман». Мешки с песком на лобовой броне должны были усилить защиту. Но не усилили...
«Товарищ Сталин, вы заставляете нас летать на гробах!»
Апокрифическая фраза генерала Рычагова на совещании Политбюро ЦК ВКП(б) 9 апреля 1941 года.
«Шерманы» трещали, как поленья в костре — это рвались патроны в их пулеметных лентах. За железной дорогой весь горизонт был покрыт горящими машинами. Только в нашем секторе я насчитал около двадцати — целый эскадрон. Все новые и новые танки продолжали вспыхивать ярким пламенем, — сообщает нам дневник Роберта Боскуэна, офицера британской Гвардейской танковой дивизии. — В прессе писали о великом прорыве к Парижу и прочую чепуху. Это было, мягко говоря, преждевременно. 11-я бронетанковая дивизия, получив приказ продолжать наступление любой ценой, потеряла 104 танка — около 60%. Мы сами потеряли треть. Вимонт — цель нашей атаки — не был взят еще шесть недель».
В сражении за Нормандию, на побережье которой англо-американские войска высадились 6 июня 1944 года, бронетехника должна была сыграть ключевую роль. Особенно в британском секторе — этот район вокруг Кана гораздо лучше подходил для танковых маневров, чем бокаж, который достался американцам. Но была еще одна причина.
Первоначальный успех высадки вылился в июне-июле 1944-го в тяжелые позиционные бои.
Призвав к лету 1944-го в вооруженные силы 4,5 млн. человек, Британия вышла на пик своих возможностей, исчерпав мобилизационные резервы до самого донышка. Дальше кривая численности неизбежно шла вниз, и уже поэтому английские генералы не могли столь бездумно расходовать людские ресурсы, как в Первую мировую. «Монтгомери [командующий сухопутными войсками в операции «Оверлорд»] и его командиры не решаются предпринять атаку, если пехотной дивизии грозят тяжелые потери, — писал один из американских офицеров. — Ведь восстановить ее численность будет нереально, а значит ее придется списывать в утиль». И действительно, в 1944 году британцам пришлось заниматься каннибализацией, расформировывая одни дивизии, чтобы пополнить другие.
Нехватка пехоты, которая несет на войне самые тяжелые потери, дамокловым мечом висела над головой Монтгомери. Отсюда вытекал принцип минимизации потерь, но его легче было провозгласить, чем реализовать на практике. Все понимали, что жертвы в войне с таким противником, как немцы, неизбежны. Выходом виделось массовое применение танков — лучше терять железо, чем кровь. Поэтому в Нормандии англичане задействовали сразу 5 танковых дивизий и 7 бригад — бронегруппировку, равной которой в британской военной истории не было ни до, ни после. Однако первые же бои обернулись сплошным разочарованием: танки горели как спички, а потери росли по экспоненте, только теперь не у пехотинцев, а у танкистов.
