Владимир Сунгоркин не любит признавать, что издает «желтую» газету. Куда важнее, по его мнению, то, что она не серая и скучная, а также то, что прибыль ИД «КП» в первом полугодии 2009 года выросла, несмотря на кризис, на 21%. К тому же, его больше волнует другая проблема: как не потерять любовь читателей, завоевывая дружбу с властью. Удивительная EBITDA | Вся ложь о кризисе | Только две газеты | Компромат на Сунгоркина | От идеалов к таблоиду | Проклятье «Комсомолки» | «Желтая» газета | Борьба с «Жизнью» | Сигнал Путина

УДИВИТЕЛЬНАЯ EBITDA
– Кризис как переживаете? – По моим прикидкам, минимум половину того, что говорят о кризисе медиа, – вранье. И это – те люди, которые должны заниматься информированием?! Кто что несет... Я покажу вам документ, он не для Slon.ru делался, – отчет о деятельности издательского дома всего в первом полугодии. – Можно посмотреть? – Боже упаси! Это – секретный коммерческий отчет – для акционеров. Но вот что могу сказать... Сейчас найду – так называемый отчет верхнего уровня... Вот основные финансовые показатели – за полгода, в сравнении с прошлым. Знаменитая EBITDA, на которую молятся все инвесторы, выросла на 16%, а себестоимость снизилась на 9%, а прибыль, не поверите, выросла на 21%. Выручка от реализации упала всего на 1%. Причем в это кризисное полугодие мы запустили три собственные типографии – в Кемерово, во Владивостоке и в Ставрополе. Не запускать было нельзя – строить начали до кризиса. И в этом же году, в феврале, запустили свое радио, которое нам ничего сейчас не дает, кроме расходов. Но я убежден, что потребитель, вообще, уходит от платного контента... Так что инвестируем в радио, интернет и приглядываем за возможностью создания телеканала. Надеюсь, в 2010-м году мы к нему подойдем. А у нас, поверьте, есть что показывать на ТВ. Работать там будут те же люди, что делают сейчас газету и радио. ВСЯ ЛОЖЬ О КРИЗИСЕ– А о чем «все врут»? – Я же читаю все эти возгласы: «У нас все классно, все растет!» – Да вот и вы о том же говорите... – Знаете, почему в КП выручка на 1% упала всего-навсего? Потому что мы реализуем колоссальную программу по продаже книг, видео, аудио – вместе с газетой, и цифры там – невероятные. Этих «Коллекций» мы за 6 месяцев продали на 283 миллиона рублей; наши типографии на 168% увеличили свою выручку, – просто потому, что только что запустились. В целом «Коллекции» и типографии дали нам около полумиллиарда рублей. А в прошлом году они давали меньше. Вот благодаря чему мы не упали. Но эта ситуация для медиа все-таки, скорее, уникальна. Много врут о рекламной выручке. «У нас нет падения на 30%, – говорят коллеги, – у нас – 10 – 15%. Почему? Да потому, что мы – великие менеджеры!" А в журналах врут еще больше, ведь именно там падение – колоссальное. Там из самих названий журналов видно, что им – хана, рекламного рынка нет уже. С удивлением я наблюдаю за безудержным оптимизмом коллег, у которых, точно знаю, – кирдык. Где еще врут? Очень много врут почему-то про скидки. Нынешний этап рекламного беспредела привел к тому, что все начали давать большие скидки. На конференции «Ведомостей» сказал недавно, что мы идем на скидки, которые достигают 60%. Мой директор по рекламе – в ужасе: «Что вы сказали? Сейчас у меня все будут просить 60%-ные скидки!» Но это же торг! Да, мы готовы к 60%-ной скидке, но если заплатите за год вперед, а объемы будут 3 миллиона! Оказалось, дело даже не в этом. Оказалось, что в тусовке все смеются: Сунгоркин выдал страшную тайну. Они же считают, что надо выпячивать удивленно кадык: «У нас? 60%? Да вы что?» Иначе за дурачка сойдешь... – А какие антикризисные действия вы предприняли? – Мы сбросили все расходы, что смогли. Сделали все наши газеты более тонкими. При этом изменения цены газеты не произошло – спрос на общественно-политические новости или на те, которые мы считаем актуальными, – высокий. Мы провели красивый, я считаю, набор мероприятий, реализовали антикризисную программу. Примерно на 20% мы сократили расходы на штат, полиграфию, бумагу. – Слышала такую цифру, что возвраты у вас достигают 45%. – Непроданный тираж? Смотрите. По еженедельнику за 6 месяцев – 16%, по ежедневной газете – 13%, «КП-Понедельник» – 11 – 16%... Это – в среднем России. Что еще хорошего вы слышали про нас? – Вы – один из участников Национальной тиражной службы, которая должна была сертифицировать тиражи всех изданий... – Мы инициаторы создания НТС, были сторонником всех туда затащить. Раньше, когда ее только создали, допускали на 5% увеличивать цифры тиражей – потому что было очень большое воровство в типографиях, распространялись левые тиражи газет. А года два назад мы отменили эту норму. Сегодня типографии уже нормально контролируются хозяевами. Потому мы даем реальные тиражи, и я вас с этим поздравляю. Насколько я знаю, «АиФ» тоже дает реальные тиражи, а вот «МК» в НТС не вошел. Для нас это – момент гордости, что можем себе позволить честно показать тиражи. Вот сейчас на НТС большой баллон катят, но при этом цифрам НТС я бы процентов на 90 доверял. – Вы тоже сторонник того, чтобы сместить Игоря Яковенко с должности руководителя службы? – У меня всегда к нему была ровно одна претензия, о чем я заявлял публично, – он в своих руках сосредотачивает 10 – 15 разных должностей, и у него просто нет времени всем заниматься. Я всегда считал, что во главе НТС должен быть человек, который только бы этой работой занимался с утра до вечера. Лет пять назад именно из-за Яковенко я вышел в знак протеста из совета НТС. Но тогда меня никто не поддержал. Я – сторонник того, чтобы НТС отдали в Гильдию издателей периодической печати (ГИПП), дееспособную, на фоне остальных, систему. И как издатель, орудующий на рынке, я ГИПП доверяю больше, чем Союзу журналистов России, который, по-моему, все больше зацикливается на убогих и увечных. Гильдия могла бы назначить нормального директора НТС, – за день могли бы найти. ТОЛЬКОДВЕ ГАЗЕТЫ
– На той же конференции «Ведомостей» вы сказали, что, в конце концов, в России останется всего две газеты... – Во-первых, я имел в виду платные газеты. Это принципиальное уточнение. В старом, традиционном бумажном варианте, при развитии рыночных тенденций, платных газет останется минимальное количество. Через 7 – 8 лет их будет, думаю, пять: только самых сильных по контенту и обслуживанию своей аудитории. Это если говорить о рынке газет... А на самом деле может быть и тысяча – если продолжит раздавать деньги государство, как это сейчас делается в России, или всякие маньяки, которым это зачем-то надо... Технология производства и распространения газет – очень дорогая, а рекламные деньги пойдут только в лидирующие издания. Остальное рекламщики отдадут в интернет, ТВ, в бесплатные газеты. Ну и где возьмут средства оставшиеся 95% газет? Так что никакой мистики. КОМПРОМАТ НА СУНГОРКИНА– Жестоко вы расправляетесь со штатом, судя по некоторым расшифровкам...
– Еcли ее хладнокровно прочитать, а не так: «раз «Компромат», значит, Сунгоркина обосрали», то не жестоко. Я – гендиректор огромного издательского дома, приглашаю ее, бесконечно далекую от меня по нашей иерархии, к себе. Почему? Она у нас давно работала, да и вообще мы – достаточно гуманная организация. И вся дискуссия такая: «Девушка, ты получала 90 000 руб., и я предлагаю тебе перейти на 50 – с учетом того, что ты родила, сидишь с ребенком! Работать можешь на дому». Ясно ведь, что любая мать с маленьким ребенком – не великий работник. Плюс за три года она отстала от развития нашего интернет-подразделения, и, честно говоря, вообще нам не нужна. И вот человека, который нам вообще не нужен, я уговариваю перейти на 50 тысяч! Жестокая такая разборка. А в это время она записывает наш разговор – тайно, потом редактирует всю свою часть (я, если посмотрите, постоянно «бэкаю» и «мэкаю», а у нее – правильная литературная речь). В общем, я считаю, что это – свинство и подлость, которые никакого отношения к жестоким увольнениям не имеет. Думаю, она попала в лапы юристов, любящих покошмарить «Комсомолку». Она требует от нас неадекватную сумму и тогда, мол, замолчу и перестану претендовать на руководство подразделением, из которого я три года назад ушла в декрет. Но мы будем действовать юридическими методами, а не идти на поводу у шантажистов. Я с интересом читал отклики в Сети на этот компромат, было много таких: «и газета – говно, и Сунгоркин – гад, и все они там такие, я и не сомневался». Традиционный полив в интернете – людей, которые под своими «никами» чем больше оскорблений нанесут, тем более счастливыми себя чувствуют. Но много было и таких: «баба просто шантажирует, не более того». – Короче, таким образом, вы уволили 20%...
– Нет, не таким. У нас часть людей ушла в отпуск – без содержания. Причем, мы установили смены, чтобы месяц один дома сидел, месяц – другой. Вахтовый такой метод. Другую часть мы уволили, но выплатили все, что положено по закону. Больше всего у нас пострадали рекламные службы. Никто, кроме тех, кто нашел другую работу, не увольнялся без компенсации. ОТ ИДЕАЛОВ К ТАБЛОИДУ
– А часто вообще о газете так отзываются, как вы процитировали? – Вы же работали в «Новой газете», не вам меня спрашивать... В «высших интеллигентских слоях» хорошим тоном считается про «Комсомолку» отзываться только уничижительно. По-моему, это какие-то комплексы: если я лягну «Комсомолку», то буду считаться более духовным существом... Предпоследний журнал «Журналист», например, меня просто растрогал. Там человек, который не является, прямо скажем, символом журналистики, – ни сегодняшним, ни вчерашним, «Комсомолку» разнес по кочкам: раньше она была такая, сейчас – никакая. Ну, дорогой мой Федор Сизый, чья бы корова мычала! На вкус и цвет товарищей нет, конечно, но наиболее агрессивные вопли связаны, думаю, с личными биографиями. Из «Комсомолки» было два многолюдных исхода. «Новая газета», например, полностью создавалась теми, кто отсюда ушел, что, кстати, не мешает мне дружить и с Муратовым, и с Кожеуровым, и с Зоей Ерошок – и со многими другими по-настоящему умными людьми. Но многие из тех, кто ушел не по своей воле, создают вонючую ауру: «Вот при нас газета была духоподьемной». Я в этой газете с 75-го года работаю и уж знаю, какой она была – и при тех, и при других, и при третьих... – Но газета ведь действительно сильно изменилась. – Вы предлагаете, чтобы я ее не менял? Всем, кто десять лет назад ушел из КП, протестуя против моего назначения, – порядка 40 человек, «Газпром» отдал на откуп газету «Трибуна». Я получил глубоко убыточную «Комсомольскую правду», со стремительно падающим тиражом, ту самую, которая не менялась, которая была духоподъемная. И – с диким количеством долгов. При этом Владимир Олегович Потанин совершенно резонно решил, что он деньги за газету заплатил, а теперь хотел бы с нее получать. Нормальный такой капиталист. И мы начали платить Потанину – акционеру. Платили как миленькие, потому что сделали газету прибыльной. А в это время вся эта «шобла духоподъемная», соль соли земли, наши сливки и настоящие журналисты, пришли в ежедневную «Трибуну». Газета имела тираж, выходила каждый день и получала миллионы долларов от еще вяхиревского «Газпрома» (дотации были анекдотически большие для этой газеты). Но в итоге духоподъемной деятельности лучших людей «Комсомолки», «Трибуна» потеряла всех читателей, была вынуждена закрыть ежедневный выпуск и выродиться в никем не читаемый еженедельник. Зато они не предали каких-то там идеалов. Каких – не знаю, но чего-то они там не предали. – Получается, вы предали? – Это ж я про мифологию говорю. Я слишком много о них знаю, чтобы преклоняться перед ними. Вообще из тех, кто об идеалах многословно и страстно рассуждают в ежедневном режиме, процентов 60 – мошенники, а остальные – физически или нравственно ущербные. Там есть и святые, но их единицы. – Решение о переходе «Комсомолки» в таблоидный формат вы принимали разом или это был постепенный процесс? – Я много лет одновременно являюсь и директором, и редактором. И я видел, что происходило с тиражами, с реальной аудиторией. И я реагировал на те или иные вызовы. Для меня это не было предметом долгих размышлений. Я вижу, что читать формат А3 удобнее. И точка. Мы перешли в таблоидный формат 1 января 1999 года. Многие наши коллеги не принимали этой реформы, и мы провернули ее силовым путем. Я издал приказ. А с 2002 – 2003 годов в таблоидный формат стали массово переходить западные газеты. Вот Times перешла, вот еще какая-то шведская газета, а про нас никто не вспоминал! Мы вообще много реформ провели. Вот я вам показал итог – цифры. И у меня есть сильные подозрения, что мало кто так успешно кризис проходит... Обычно сейчас акционеры всех спасают. ПРОКЛЯТЬЕ «КОМСОМОЛКИ»
– А у вас как строятся отношения с акционерами? – Как всегда... Мы ведь трех пережили – «Интеррос», немножко был «Газпром-Медиа», а сейчас наши акционеры – группа ЕСН и «Балтийская медиагруппа». Всегда такие отношения были, как я их понимаю, ревниво-требовательными. – С вашей стороны? – Нет, у них к нам. Я бы не сказал, что у нас – идиллические отношения. Мне как-то так везет, что нами, мною лично, акционеры не бывают довольны, – по тем или иным причинам, но обычное состояние – недовольство. – Это не редакционная политика? Это вопрос денег? – (Пожимает плечами) Скажу лишь, что отношения безоблачными не были никогда. И я думаю, что это связано с проклятьем «Комсомолки». Обиженной публики ведь очень много, и она шумная. Знаете как? Фрукт – яблоко, поэт – Пушкин, а «Комсомолка» – желтая, бульварная, таблоидная, вульгарная газета. А когда-то она была хорошей, сильной, про паровоз пела, но ее погубил Сунгоркин, превратил ее в проститутку... Это проклятье лежит. Пока не вымрет вместе со своими совковыми представителями. – Все вымрут, а вы со своей «Комсомолкой» останетесь...
– Ну… Господь Бог вообще-то решает. Я к большинству наших ветеранов с уважением отношусь. Встречаемся чаще по печальным поводам – еще кто-то умер... И вот я прихожу, и, как немножко выпьют, – начинается: «Загубил такую хорошую газету»... «ЖЕЛТАЯ» ГАЗЕТА
– Вы не признаете, что ли, что «Комсомолка» – желтая газета? – О боже, Ростова... Если б я знал! Вы же в Slon.ru работаете, о медиа будущего говорите... Желтая – не желтая, это же все по барабану вам должно быть! Главное, чтобы не серая... – Не поняла. Газета у вас не таблоидная, что ли? – Да не про то речь! На профессиональном уровне никогда не должно быть этой дискуссии. А тут пришла Ростова и говорит: «Ну, сознайтесь! Вы должны сознаться, что у вас – желтая газета!». Ну, хорошо-хорошо, если вам это приятно, если у вас станет более гармоничная картина мира, то, наверное, это желтая газета. Вам легче теперь? Скажите, что в газете желтого? Желтая, потому что там – Басков и Ксюша Собчак? Да, если вы возьмете любую мировую газету, с которой «все считаются» – там тоже все это есть. И про Бритни Спирс, если она побрилась или напилась, напишут и в The Times, и в The New York Times... И никто не называет их желтыми! Второй пункт: «У них – непристойные объявления», условно говоря, про проституток. Но давно уже нет, хотя когда-то было. А откройте The Moscow Times, которая ни у кого сомнений в том, что она приличная, не вызывает. Там есть раздел в конце, где представлены и Альбина, и Катрина, и веселые студентки. И никому в голову не приходит ее желтой обозвать! У меня есть психиатрическая версия – об угрюмых, скучных людях, которые в нашей среде работают. У них или селезенка болит, или печень, а может, и геморрой развит. Поэтому им надо желчь куда-то выливать. И они читают нас, нам на беду. Вот возьмут они газету, где крупно написано: «Самая денежная профессия», и начинают ругаться: «Вот желтая пресса!» Почему? Потому что крупно заголовок выделили. Они боятся всего несерого, нескучного, их идеал – газета «Правда». И их много. Как правило, это возрастной, советский синдром. Но, если бы я был озабочен тем, как их ублажить, то можно было бы так сделать – уйти отсюда. Тогда пришли бы они и начали писать мемуары друг про друга: «А помнишь, как мы в 72-м году поехали на космодром? С нами еще был вот этот, и вот – портрет его, и сейчас я на пять страниц расскажу, как мы однажды посидели с Клавдией Шульженко...» БОРЬБА С «ЖИЗНЬЮ»
– Когда появилась газета «Жизнь», вы почувствовали реальную конкуренцию? Ваша жизнь осложнилась? – Да, безусловно. Нас начало болтать серьезно. Это был целый период. Конечно, мы с тревогой смотрели на их агрессию, на постановку крупных снимков, на первых в России папарацци. И на их фоне (вот уж действительно, все познается в сравнении) мы стали выглядеть немножко отстойными или менее желтыми (если продолжать разговор в этой же стилистике). Тогда появился у нас целый отдел расследований – мы весь оттуда же, из «Жизни», и перекупили – человек 7 – 8. Они тут год живописно сидели и все время кричали, что им людей не хватает – они, видите ли, должны обзвонить все-все больницы, морги и «ментовки»... Причем дважды в день. И срочно, через три минуты, успеть куда-то. Для меня это был такой эксперимент. Но каждые несколько часов слышал: «Ура-а-а, этот замечен в больнице! А этот ногу сломал!» Вот человек пошел к врачу, звезда какая-нибудь. И газета «Жизнь» обычно как реагирует? «Смертельная болезнь такого-то!», фото размытое обязательно стоит... Я с беспокойством на этот аул смотрел, а потом понял – мне нафиг не надо, на таком патологическом уровне. Закрыл я этот отдел – он таскал подобные тексты (притом, что писать толком не умеют) в диких количествах, а что с ними делать, я не знал. Воевать с «Твоим днем» и пытаться их обойти – нам ни к чему. Есть у них своя ниша – парикмахерши, водители... Это газета вуайеризма, смесь сводок из больниц и моргов, смертельных болезней и недугов, которые сковали бесчисленных ангелов… Нас другое тревожило, что когда они пошли в регионы, то стали перекупать наших сотрудников там, платили в полтора – два раза больше. Был период, когда они инвестировали очень много в регионы. Сейчас тревога у меня прошла. Но я отдаю должное этой газете. Она оперативная, она держится на воле Габрелянова, которому надо всех срезать скорее. Они по-спортивному молодцы, конечно. В итоге же, мы извлекли большую пользу – газета заставила подтянуться наших журналистов, дала стандарты другой оперативности, битва за минуты пошла. Второе – по всей стране они перекупали людей, а потом у них все рассыпалось. И сегодня журналисты «Комсомолки» (перекупали у нас многих) получили прививку: теперь журналист подумает прежде, чем уходить куда-то. И третья польза – на фоне «Жизни» мы уже не «оголтело желтые», не «ужас-ужас-ужас». – То есть вам есть, что ответить теперь... – Да не нам даже... Но в этой интеллигентской верхушке, всей этой медиа-, и культурной, и светской тусовке «Комсомолка» стала выглядеть чуть более пристойной, что ли. Многие из звезд, пережив то, что с ними делал «Твой день», приходят к нам: «Здравствуйте, культурные, милые люди». Если бы «Твоего дня» не было, они бы на нас обижались, – им положено на кого-то обижаться. А, если бы нас не было – на «Известия». Но сейчас роль enfant terrible играет «Твой день». – А с «Известиями», кстати, нет конкуренции? Вы сейчас возмущаться будете снова, но ведь они, очевидно, стали желтее. – Я эти рассуждения слышал: «Известия» сейчас желтеют... Но это из той же дури, из той же. Это тусовка снобов, которым привычно манипулировать комфортными стереотипами: раз туда пришел [Владимир] Мамонтов (бывший заместитель Сунгоркина по КП – Slon.ru), значит, «Известия» пожелтели. Я убежден, что нормальные читатели, – 90% из них – просто не понимают, о чем мы тут с вами говорим. Они просто читают газету, она их устраивает. К счастью, они не слышат этих визгов, потому что не ходят на тусовки, не общаются с нашими коллегами. Они работают где-то: на пароходе плывут, шоферами, младшими научными сотрудниками... А эти процента полтора визгливой публики, для которой способ самовыражения такой, друг друга заряжают. Вот хочешь быть приличным человеком, значит, должна исповедовать несколько вещей. Максим Соколов – мерзок, он – грязный патлатый малый. «Комсомолка» – пожелтевшая газета, а «Известия» – желтеют. При этом положено говорить, что Александр Архангельский, например, талантливейший журналист, как и Семен Новопрудский. А «Новая газета» – чудо как хороша, во всех своих проявлениях. Просто чудо, вершина. И точка. Вот такой набор, с которым вот так (показывает большой палец) можно жить. Все хорошо – кухня, все свои, и идет разговор приятной женщины и приятной во всех отношениях. – А на самом деле как? – «Известия» – умная интеллигентная газета, у меня нет оснований думать иначе. Я считаю, что газета при Мамонтове стала интереснее. «Известия» очень люблю, именно эти, мамонтовские. Я люблю там читать Петровскую, Максима Соколова, Воскобойникова, Лескова, Бовта, Макарова, – у них огромное количество авторов-комментаторов, которые рассуждают – хорошим русским языком. Могу назвать не меньше 20 фамилий. А «Комсомольская правда» – массовая, популярная газета. Да, порой впадающая в вульгарность, порой – в пошлость. Но когда мы каждый день ее выпускаем, когда это – живой процесс, то бывают срывы, с которыми мы боремся. И относиться к этому надо без религиозной истерики: «А вот этим мы ничего не простим!» Почему? «Потому что они загубили не помню кого и не помню когда, но загубили все светлое – так умные люди говорят». У нас есть другой феномен – «толстушка» наша, более сплетническая газета. У нее тираж – три миллиона, и это – другой продукт. «Толстушка» очень похожа на «Жизнь», на «Твой день». Но я с этим ничего не могу сделать – именно за такую газету голосуют три миллиона покупателей. Это – очень серьезные цифры. Но мы боремся, чтобы и там все было более-менее по-христиански. СИГНАЛ ПУТИНА
– В интервью Slon.ru Арам Габрелянов сказал, что массовая газета не может быть непатриотичной, то есть не имеет права не поддерживать власть. Вы согласны? – Это совершенно правильно. Высшую государственную и религиозную власть, я бы уточнил. Я с этим совершенно согласен, это – один из столпов. Это российский феномен, полагаю, но Габрелянов очень точно здесь понимает ситуацию. В России, так получилось, нет институтов гражданского общества – тех, что могли бы обеспечить стабильность. Я не виню в этом ни Путина, ни «кровавый режим». Путин решал главную проблему – выживания России. И по ходу решения этой проблемы – сохранения государства, – были затоптаны зачатки институтов гражданского общества. Сейчас началось восстановление. Но мы достаточно надолго – лет на 10 – 15 обречены на самодержавную власть. Это же вся история России свидетельствует: как только мы допускаем реализацию любимых иллюзий «Новой газеты» – что надо Путина ослабить и быстренько создать демократические декорации, все рассыпается. В 1917 году все рассыпалось: к февралю создали парламентскую республику, а к ноябрю имели диктатуру. В 1991-м снова демократия безбрежная, а к 1999-му стояли на пороге развала России по югославскому сценарию. И если роль лидера – Путина ли, президента ли, тандем их там, или дуэт – подорвать нашими дружными усилиями, то мы получим очередной хаос, Россию разорвут на части. Причем не внешние враги, а сами же и разорвем: губернатор Лужков будет тащить к себе, Шаймиев – к себе, Кавказ – к себе, а Дальний Восток отвалится. Ведь, на самом деле, все как было триста лет назад, так и осталось, – все в мире построено на дикой борьбе за ресурсы. Если одни слабеют – усиливаются другие. Россия никому не нужна, но будет шанс – разорвут на части. Но в определенных кругах это все считается химерой. – То есть в России журналисты обречены поддерживать власть? – Да почему обречены? Журналисты в России могут любить, могут не любить, – это их личное дело. – Но работающие на массовые издания – любят. – Теоретически, наверное, возможно создание массового космополитичного издания. Но происходит так: если вы не поддерживаете эту страну, этот режим, этого президента, то автоматически поддерживаете внешние силы, заинтересованные в ослаблении и ликвидации этого государства. Это все стесняются говорить, потому что в образованном слое это считается колоссальной дурью, ведь такое мнение достойно только ублюдков, уродов и нелюдей... А народ, в многомиллионной массе своей, мне кажется, инстинктивно понимает, что к чему. Мы периодически говорим: народ оказался оболванен пропагандой... Но он почему-то так странно оболванивается – все в одну сторону. С 1991-го по 2000-й была мощная пропаганда «дружбы» с Западом. И что? Поддержал народ? Так что формула Габрелянова точная – мы не сможем делать массовую газету непатриотической. Народ просто не признает газету своей. Это не значит, что она должна быть ксенофобской, фашистской – народ ее тоже не признает. В стране запускалось огромное количество свирепых националистических газет, а они не стали популярными (тираж «Завтра» – всего тысяч сорок, «Советскую Россию» читают вымирающие коммунисты)... – В итоге, с властью у вас безоблачные отношения? – Логика у вас тоже... Во-первых, власть большая, во-вторых, я периодически получаю какое-то недовольство – от верховной власти. И так оно и должно быть. Думаете, верховная власть открывает «Комсомолку» и говорит: «Какая хорошая газета, наконец-то, я отдохну»? Если газета будет исключительно сервильной, ее не будут покупать люди, она не будет массовой. Точнее будет сказать, что у нас адекватные отношения с властью. – Такого не было ни с одной из газет – чтобы Владимир Путин (сам!) давал разрешение на использование своего образа в рекламной кампании газеты. – А вы знаете, я этим горжусь. Кстати, на днях премьер принимал у себя, в Ново-Огарево, газету «Советский спорт», это, по сути, отдел «Комсомолки». 20 июля принимал – газете исполнялось 85 лет. Но я бы обратил внимание на другое. Сверхпопулярный тогда президент дал разрешение популярной газете... Это штука непростая, думаете так – вы делайте газету, которая будет меня целовать, а я за это вас буду принимать? Путин – очень умный и прагматичный человек. И он отдает должное газете, притом, что они – Кремль – не всегда нами довольны. Я периодически получаю недовольство и ставлю те или иные материалы, которые, знаю, вызовут недовольство. Но не могу их не поставить, ничего с собой не могу поделать. Кроме радости общения с премьером у меня есть еще и проблема доверия к газете. Понимаете, газета решает интересную задачу – каждое утро 500 000 человек должны прийти, в кулачке зажав 10 рублей, и купить газету. При том, что бесплатных газет – навалом, есть и дикое количество почти бесплатных губернаторских газет. Зима на дворе, скользко, а он берет 10 рублей и ползет в киоск как на амбразуру. И мне надо убедить, что и завтра газету он должен купить. Думаете, на одной любви к Путину я эту проблему решу? Ни фига! Издается столько любвеобильных газет, поганеньких – они любят свое начальство, но ведь никто не покупает их! – И как вам это удается? – Это целая технология, с утра до вечера думают люди – не о том, как понравиться премьеру, а о том, чтобы нас читатель уважал. А в это время маргинальная тусовка говорит: «Они пожелтели!» Но вы – маргиналы! У вас самих нет такой массовой газеты, ну, нету! Да, Путин дает нам хороший сигнал, но не из-за того, что ему нравится моя физиономия. Он формировался в Германии, он знает, что такое медиа, и понимает, что те платные СМИ, которые имеют тиражи, и при этом не грубо, не по-солдафонски поддерживают государство, надо уважать и поддерживать. Вот этот механизм и работает.