В конце января в Еврейском музее и центре толерантности состоялась лекция Александры Селивановой и Юлии Старостенко, специалистов в области истории архитектуры, «Ясли, фабрики-кухни, термы, физкульткомбинаты, крематории: архитектура новой жизни». Речь шла о том, как трансформировался быт в связи с трансформацией представлений о том, каким он должен быть у советского человека. Фактически, как ни смешно, сознание определяло бытие. Slon приводит сокращенную версию лекции.
«Долой кухонное рабство, даешь новый быт!» — один из важнейших лозунгов 1920 года. В то время появились коммуны, где воспитание детей, организация питания — все стало заботой членов сообщества. По сути это была новая форма семьи. Одна из главных проблем на тот момент — чудовищная детская смертность. С начала XX века от 17% до 30% детей умирали в течение первого года жизни. Причины — непрофессионализм акушеров, бедность, антисанитария, в которой привыкло жить большинство населения. Какие организации создавались, чтобы с этим бороться? Институты, защищающие матерей и их семьи, — ясли, консультации для женщин, дома младенца, дома матери и ребенка. В доме матери и ребенка беременная женщина могла провести несколько месяцев до родов и оставаться там еще 2 месяца после них. Некоторый максимализм, как при строительстве домов-коммун и других новых институтов, призванных изменить быт советских граждан, тоже присутствовал. Существовали, к примеру, предложения всех детей после рождения оставлять в закрытых учреждениях, отдавать на воспитание профессионалам. В хороших условиях они должны были расти здоровыми, становиться нормальными членами общества. Но идея довольно быстро увяла, что во многом заслуга отдела охраны материнства и младенчества. Это довольно активная организация 1930-х годов, которая довела до общего сведения, что результат пребывания детей в таких закрытых учреждениях крайне плачевен, так как от 40% до 50% детей без грудного молока умирает.
