Фото: Reuters

Отсутствие Конституционного собрания, предусмотренного Конституцией, 20 лет никому не мешало. Несколько раз про него вспоминали – мол, должно же быть, – и снова забывали. После массовых акций протеста глава государства встретился с представителями незарегистрированных партий, выслушал их предложения и махом расписал поручение «проработать» все вопросы, начиная от списка политзаключенных, в числе которых равно оказались Таисия Осипова и Михаил Ходорковский, и заканчивая доселе неинтересным Конституционным собранием. Последнее предложил лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов, оказавшись достойным наследником КПРФ.

Тему необходимости Конституционного собрания и, как следствие, переписывания Конституции, давно обсуждают коммунисты: в Думу вносилось несколько законопроектов. Недавно идею «поменять Конституцию» поддержала и «Справедливая Россия». А после начала обсуждения Конституционного собрания группа «обеспокоенных граждан» в лице Константина Затулина на страницах «Московского комсомольца» и вовсе выступила с предложением воспользоваться инициативой и упразднить должность премьер-министра с тем, чтобы Владимир Путин единолично управлял страной.

Несмотря на то, что начало дискуссии положил Дмитрий Медведев, согласившись изучить вопрос о собрании, желания оппозиции так и остались ее желаниями. И законодатели, и чиновники сразу признались, что ни с какими конкретными планами по изменению Конституции поручение «изучить вопрос о проработке закона...» не связано. Кроме того, изменение статей «Основы конституционного строя», «Права и свободы человека и гражданина» и «Конституционные поправки и пересмотр Конституции» (для которых и нужен созыв Конституционного собрания) в планы Кремля также не входит.

Вопрос закрыли так же скоро, как и открыли: 9 апреля глава президентской администрации Сергей Иванов заявил журналистам, что разрабатывать законопроект о Конституционном собрании нецелесообразно. «В поручении президента не говорилось о создании закона. Речь шла о том, чтобы проработать вопрос. Проработали и приняли решение», – бюрократически объяснил произошедшее Иванов.

Последняя фраза очень характерна для президентского срока Медведева: уходящий президент запомнился бесконечным числом поручений. Что-то сгорело – поручение разобраться, кто-то сидит – поручение изучить дело, что-то не работает в стране – поручение изучить вопрос, почему не работает. В какой-то момент поручений стало так много, а исполнялись они так тускло, что президент выпустил отдельно поручение о контроле за исполнением поручений – так у главного по поручениям Константина Чуйченко добавилось еще работы. Это стало универсальным инструментом «решения» любой проблемы: президент не может давить на суд, но может дать поручение изучить дело, президент не может раскрыть убийство, но может дать поручение доложить о деле лично себе, не может сам построить инноград – но может дать поручение о контроле над работами. Ответственный президент, отважно сражающийся с неповоротливой системой неработающих чиновников, почти родил «порученческое право», по аналогии с «указным правом» Ельцина.

Вопросы, конечно, изучались, ровно по тексту поручений. Только МФЦ строится с трудом, Москва тяжело расширяется, чиновников из советов директоров высаживали туго, «газеты и пароходы» местные власти так и не продали, Химкинский лес вырубается как вырубался, дело Ходорковского на том же месте, где было, а дело Олега Кашина, может, и раскрыто, но об этом никто не знает – самые аллергенные поручения так и остались докладом на бумаге. Конституционное собрание тоже не создано, и теперь это выглядит как «президент против нормы, предусмотренной Конституцией». Что заставляет главу государства ввязываться в заведомо нерешаемые вопросы и оставаться президентом невыполненных поручений?

Можно только перефразировать высказывание героини «Дня бумеранга» Кристофера Бакли: «Комиссия – это орган, который создают, когда хотят не решить проблему, а сделать вид, будто пытаются ее решить». Вот и поручение – такой документ...