Сторонники Мусульманской лиги Пакистана празднуют победу Наваза Шарифа. Фото: Damir Sagolj / Reuters

Выборы, которые прошли в Пакистане в минувшие выходные, заранее успели объявить историческими. Мол, впервые в пакистанской истории одно свободно избранное гражданское правительство передает полномочия другому. Это уже своего рода традиция: в Пакистане что ни выборы, то исторические. Предыдущие, в 2008 году тоже были такими: тогда по официальной версии считалось, что впервые в истории страны власть мирно перешла от одного правительства к другому. Но в 2008 году пришедший к власти кабинет отказался признать своих предшественников демократическими, и историчность голосования оказалась под сомнением.

К счастью, в этот раз все всех признали. Победителем стал лидер партии Мусульманская лига Пакистана Наваз Шариф. Политик, некогда объявленный вторым демократическим премьером Пакистана (после Беназир Бхутто), занял премьерский пост третий раз.

ПРЕМЬЕР 2.3

Традицию объявлять всякое голосование историческими заложила еще Беназир Бхутто в 1988 году. Тогда дочь казненного военными премьера Зульфикара Али Бхутто триумфально выиграла первые после десятилетнего перерыва свободные выборы, став также первой в истории женщиной, возглавившей правительство в мусульманской стране. Те выборы, ясное дело, были провозглашены «историческими».

Но тогда же и началась чехарда гражданских правительств, в которую до сих пор играют одни и те же участники пакистанской политики. Беназир потеряла власть уже через два года – из-за парламентского кризиса. К власти пришла Мусульманская лига во главе с сегодняшним победителем Навазом Шарифом. Сам Шариф потерял власть в 1993-м, премьером опять стала Бхутто. Она продержалась только до 1996-го, когда ее опять сменил Наваз Шариф. Каждые из этих многочисленных выборов становились «историческими» и объявлялись победой демократии.

По сути, демократии в этой борьбе было немного. Просто власть делили влиятельные кланы двух ведущих провинций Пакистана: Пенджаба, с которым связывают Наваза Шарифа, и Синда, элиту которого представляла Бхутто. Периодически им удавалась перетащить на свою сторону менее влиятельные партии. Эта борьба двух региональных кланов стала символом кумовства, коррупции, семейственности в местной политике.

Естественно, Шариф и Бхутто друг друга яростно ненавидели. Шариф, став во второй раз премьером, начал расследование против клана Бхутто, а мужа Бхутто, Асифа Али Зардари, даже посадили в тюрьму по обвинению в коррупции. Но тут в историю вмешался генерал Первез Мушарраф, который в 1999-м установил в стране военную диктатуру и отправил в тюрьму уже самого Шарифа – за государственную измену и коррупцию.

Бхутто убили террористы в 2007-м. Генералу Мушаррафу пришлось уйти в отставку в 2008-м, президентом стал вдовец Бхутто Зардари. И вот теперь – очередные выборы, и вновь у власти лицо из той же самой, надоевшей за два десятилетия обоймы – Наваз Шариф. Выходец из влиятельного клана, пенджабский националист и гордец, при этом постоянно подчеркивающий верность принципам ислама. Шариф, как ожидается, продолжит традицию поддержки «своих» у власти, хотя и обещает реформы.

БОНВИВАН С БИТОЙ

«Пакистанской политике как никакой другой нужны новые лица, а не замазанные в бесконечных коррупционных скандалах Шарифы, Зардари и тому подобное…» – рассказывает знакомый пакистанский журналист. И вот на этих выборах, похоже, такое лицо появилось.

Откровенно говоря, лицо-то не такое и новое, разве что по сравнению с остальными лидерами. Это звезда крикета Имран Хан, который возглавляет «Движение за справедливость». Красавец, в прошлом капитан сборной по столь любимому здесь крикету, один из самых популярных спортсменов в пакистанской истории. Хан уже не молод – ему 60 лет, и он давно занимается политикой – с тех пор как оставил крикет в начале 90-х. В 1996 году он основал свою партию и остается кумиром многих молодых людей. Хан вообще – символ «нового пакистанца»: европеизированный красавец, меценат, филантроп, в свое время женатый на британке Джемайме Голдсмит, подруге самой принцессы Дианы.

Больше всего «нашего Имрана» любит городская молодежь, студенты, многие из них слушают рок (в Пакистане есть отличные рок-группы), носят европейскую одежду. Популярен он и среди пуштунской молодежи с северо-запада страны: им импонирует, что он тоже пуштун и «настоящий мачо». Предвыборная программа Хана – набор популистских лозунгов: он против радикалов, но и против американских воздушных ударов по территориям, контролируемым радикалами. Он постоянно говорит о верности исламу, но при этом готов защищать права религиозных меньшинств.

До сих пор ему не удавалось добиться больших успехов. А вот на этот раз «наш Имран», по предварительным данным, дотянул до второго места и может провести свою партию в парламент, что явно позволит ему нарастить политический вес. А главное, принести свежую кровь в застоявшуюся политическую жизнь страны. Хан прекрасно ощущает запрос общества на новые лица в политике и, похоже, готов продолжать играть в «современного молодого пакистанца», несмотря на преклонный возраст.

РАДИКАЛЫ ПРОТИВ ВСЕХ

Но, пожалуй, главный результат этих всеобщих парламентских выборов, это то, что они состоялись. Талибы пообещали выборы сорвать, пригрозив терактами. Некоторые мои пакистанские приятели даже не пошли на выборы сами или не пустили жен. Обещанные теракты произошли – во взрывах в день голосования погибли по меньшей мере 17 человек, а всего за время избирательной кампании – около 100 человек.

«Как ни цинично это звучит, для Пакистана это совсем не много», – грустно шутит знакомый пакистанец Аяз Мухаммад. По его мнению, радикалы постепенно теряют влияние в Пакистане, и выборы это еще раз подтвердили.

К бойкоту выборов призывали и «официальные исламисты» – легальная и влиятельная партия «Джаммат-е Ислами». Мол, не нужна нам ваша «западная» демократия. «Но можно не сомневаться, что если бы исламисты рассчитывали на успех, они бы забыли про все проблемы и пошли на выборы, – уверен Мухаммад. – Просто они поняли, что им рассчитывать не на что».

И вот, несмотря на теракты и призывы мулл, выборы прошли и стали самыми успешными за последние годы. По предварительным данным, участие в голосовании приняли 60% избирателей – в прошлых приняли участие всего 44%. После десятилетия политической чехарды 90-х, после другого десятилетия военной диктатуры нулевых пакистанцы по-прежнему верят в демократию и опять пришли голосовать. Несмотря на разочарования, талибов и теракты. И это, наверное, главный позитивный итог пакистанских выборов.