Все пишут, что новая волна интеллектуальной эмиграции (пока в лице профессора Гуриева) порождена «делом ЮКОСа». Многие уже не помнят, что это за дело и как оно начиналось, а между тем с момента начала «дела ЮКОСа» прошло ровно десять лет. В начале июня 2003 года Алексей Пичугин, впоследствии приговоренный к пожизненному заключению, уже вовсю ходил на допросы, единая со Следственным комитетом прокуратура потихоньку примеривалась к Платону Лебедеву, а в самой компании висела гнетущая предгрозовая тишина. Хотя сам Михаил Борисович был еще и вхож и принимаем.
2003: первая кровь
Сейчас уже практически невозможно установить, что стало формальным поводом к началу «дела ЮКОСа»: знаменитый доклад Белковского про государство и олигархическую «чуму», донос ныне всеми позабытого депутата Юдина или то, что Михаил Борисович сам неосторожно ляпнул президенту про «Северную нефть» и коррупцию. Реальная же причина начала атаки на ЮКОС и Ходорковского абсолютно ясна: силовики хотели передела российской нефти. Подставился ли Ходорковский сам или его аккуратно подтолкнули «друзья» из администрации президента, уже не важно.
Модель первого дела была проста: слили все, что накопилось. За много месяцев тайного предварительного следствия старший следователь по особо важным делам Салават Каримов перелопатил в уголовные дела самый распространенный компромат, который можно было собрать на группу «Менатеп»-ЮКОС: увод спорных акций «Апатита», незаконное кредитование группы «Мост», ситуация с личными налогами Ходорковского и Лебедева, трансфертное ценообразование и уклонение от уплаты налогов в «Апатите» и самом ЮКОСе. Спорными приватизационными и налоговыми схемами занимались все без исключения финансово-промышленные группы, так что широкую общественность, да и суд в виновности конкретного олигарха особо и не надо было убеждать.
Каримов промахнулся
В годы «погрома ЮКОСа» и первого дела Ходорковского сложилась своеобразная антиюкосовская микровертикаль: Игорь Сечин (зам. главы администрации президента – политическое руководство) – Юрий Бирюков (первый заместитель генерального прокурора – стратегическое руководство и координация) – Салават Каримов (руководитель следственной группы – тактика). Основной ошибкой «тактического» руководителя следствия был захват следствием в качестве основного заложника Платона Лебедева. Предполагалось, что Лебедев, как главный финансист группы, быстро расколется и обменяет свободу на информацию о темных делах международного финансового объединения «Менатеп», головной компании Ходорковского. Но воля у Платона Леонидовича оказалась куда крепче каримовской: уже десять лет, как он следователей иначе чем «шпаной» не называет. Обжегшись, Каримов решил не рисковать, сажая по очереди остальных акционеров ЮКОСа, и провел операцию спецназа по задержанию самого МБХ, мотивируя ее тем, что Ходорковский игнорировал допросы. Начались долгие политико-следственные игры: следователи дожимали МБХ: «Покайся, Михалыч, тебе скидка будет...» – а он в ответ пытался договариваться и решать вопросы через оставшиеся связи. Сечин недоуменно пожимал плечами, делая вид, что ни при чем, а на деле готовил атаку на сам ЮКОС.
Уход Михаила Касьянова с должности председателя правительства и Александра Волошина с должности руководителя администрации президента, показательная порка менее известных лиц резко сузили ресурс МБХ и внушили известным «лоббистам»: с делом ЮКОСа лучше не вязаться. Переговоры шли до момента полного захвата ЮКОСа, но это были переговоры зайца со стаей волков: только заяц думал, что он о чем-нибудь договаривается. Впрочем, вторая жертва была выбрана Каримовым гораздо более удачно: формальный директор ЮКОСа и акционер «Менатепа» Василий Шахновский быстро слился, заключил неформальную сделку со следствием, согласился с приговором об уклонении от уплаты налогов и уехал в свое поместье во Франции. МБХ был в бешенстве от подобного «соглашательства», но. будучи уже за решеткой, ничего поделать не смог.
Параллельно «экономическому» наезду по обвинению в заказных убийствах в интересах владельцев ЮКОСа был арестован начальник отдела экономической безопасности Алексей Пичугин. Его дело было неким «бронепоездом на запасном пути»: под потенциальной угрозой «кровавых рук» Ходорковский должен был стать сговорчивее. Это была вторая крупная ошибка Каримова: он добился пожизненного осуждения Пичугина и «заочного» пожизненного осуждения заместителя Ходорковского, ректора РГГУ Леонида Невзлина (вовремя решившего отдохнуть на Земле обетованной). И все. На Ходорковского никто показаний не дал. До самого конца первого дела Ходорковский пытался маневрировать, не вступая в прямой конфликт с Путиным, вероятно считая, что дело ограничится показательной публичной поркой и условным или минимальным сроком. Не получилось: силовикам требовалась показательная жертва для устрашения оставшихся на свободе олигархов, да и ЮКОС еще не был полностью захвачен и освоен. Первый приговор Ходорковскому многими, в том числе и на Западе, был воспринят как «педагогический»: давно пора поставить на место зарвавшихся российских олигархов. Про правосудие никто и не думал.
Неподвиг Геракла
С началом 2004 года на ЮКОС обрушился шквал претензий налоговых органов, который, обрастя как снежный ком всевозможными штрафами и неустойками, стрелой пронесся через все суды и в итоге раздавил ЮКОС. Компания пыталась сопротивляться, но счета были заморожены, налоговики приходили со спецназом, документы изымали тоннами, параллельно шли обыски и аресты тех, кто пытался хоть что-то сделать. Возбуждались уголовные дела и бросались за решетку конкретные люди, многие из которых никогда лично не встречали Ходорковского: Малаховский, Переверзин, Бахмина, Курцин. Фактически все эти мелкие дела были предтечами «второго дела Ходорковского».
Одной из последних попыток хоть как-то договориться с государством и спасти компанию было назначение Геракла – бывшего председателя Центробанка Виктора Геращенко на пост председателя совета директоров ЮКОСа. Но было уже поздно, запущенный механизм было не остановить. В администрации президента Геращенко сказали, что Ходорковскому «не верят». Из компании начался повальный исход менеджеров: одни уезжали по жесткой рекомендации адвокатов, другие увольнялись «от ЮКОСа подальше» и уезжали в длительный «творческий» отпуск за границу. Приютившие бывших юкосовцев страны, от Чехии до Великобритании, настойчиво отказывали в их экстрадиции, но некоторое, не выдержав «тягот чужбины», приехали покаяться перед следователями самостоятельно.
Хребет компании был сломан принудительной продажей основной производственной единицы – «Юганскнефтегаза», подставной компании «авторитетных нефтяников», после чего он успешно перешел в собственность «Роснефти».
Как Путин ЕСПЧ купил
Поскольку с надеждами на российское правосудие после первого приговора Лебедеву и Ходорковскому, по крайней мере для более-менее сведущих людей, было покончено, большие ожидания как и командой адвокатов Ходорковского, так и менеджментом ЮКОСа возлагались на Европейский суд. Но эта ставка оказалась ложной: за десять лет он вынес только два решения, которые смогли оказать какое-либо реальное воздействие на течение дела: предварительное решение о переводе заключенного Василия Алексаняна, бывшего начальника правового управления нефтяной компании, на лечение в специализированную клинику и недавнее решение о необходимости пересмотра «дела Пичугина», исполнения которого еще предстоит добиться. Корпоративно-налоговое «дело ЮКОСа» кончилось неоднозначным решением, устроившим Российскую Федерацию, а размер ущерба не определен до сих пор. Суд за 8 лет, прошедшие со дня подачи, «не успел» окончательно рассмотреть даже первое «дело Ходорковского». Результатом подобного не «либерального» подхода ЕСПЧ стали слухи, что у России там все схвачено и соответствующие решения носят чуть ли не на согласование к ее представителю. Бывшие акционеры компании также обещали засудить Россию в Гааге, но спустя девять лет об этом суде больше слухов, чем реальной информации. Иногда похоже, что у Путина в Европе действительно все схвачено.
Грозный 2007
Самой большой глупостью во всей эпопее ЮКОСа было возбуждение «второго дела». Гигантомания сильно подвела следствие: по их глубокому убеждению, Ходорковский просто не мог красть мало. Силовикам в очередной раз удалось убедить политическое руководство, что отпускать Ходорковского рано и опасно, но «сшить» чего-нибудь убедительное они не позаботились. Уже в момент предъявления Ходорковскому и Лебедеву второго обвинения было ясно, что их безусловно осудят. Оставался один вопрос: насколько. Сначала получили 14, потом годик, как обычно, скинули. Многие считали, что следствие и суд демонстративно демонстрировали наличие логики и доказательств во «втором деле»: показывали, что «осудим кого надо и на сколько надо». Сказано, что «украл и отмыл» 100 000 000 тонн нефти – значит, так оно и есть. Результатом «второго дела» стало «превращение» бывших сотрудников, менеджеров и акционеров компании в некую транснациональную ОПГ, живущую на отмытые деньги. Впрочем, и польза от «второго дела» была: многие окончательно поняли, что, когда надо, Российское государство судит не по закону, а по понятиям, и оно не считается с мнением международного и экспертного сообществ, да и с примитивной логикой.
Короткая эпоха правления Дмитрия Медведева ознаменовалась определенным «дуализмом» в отношении «дела ЮКОСа»: с одной стороны, он хотел бы его закрыть, с другой – явно не имел на это полномочий. Однако именно благодаря медведевским поправкам, существенно смягчившим уголовное законодательство, многие юкосовцы вышли на свободу раньше назначенного срока. Особую активность в «медведевскую оттепель» проявил президентский Совет по правам человека, протолкнувший идею независимого заключения по вопросу законности и обоснованности «дела ЮКОСа». В результате заключение, написанное десятком добровольно вызвавшихся экспертов, было демонстративно проигнорировано Следственным комитетом и Мосгорсудом и начато тайное расследование, кто это заключение «оплатил».
Последним положительным отголоском правления Медведева можно считать уменьшение срока Ходорковскому и Лебедеву с 13 до 11 лет. После этого многие СМИ заговорили, что Путин либо уже не боится Ходорковского, либо решил в жанре разводки КГБ поменять их местами с Навальным, но, как следствие, Михаил Борисович обретет свободу в 2014 году. Появлению подобных слухов способствовало приобретение «Роснефтью» ТНК-BP у его перессорившихся акционеров, в результате чего детище Игорь Иваныча раздулось до размеров мирового супергиганта, а соучастником «легализации» активов ЮКОСа, стала сама почтенная British Petroleum.
Назвался экспертом – полезай в Бутырку
На конец 2012 года казалось, что «дело ЮКОСа» фактически мумифицировалось: кого-то еще допрашивали, кто-то досиживал. Основные сидельцы вышли. Сам Ходорковский после снижения Верховным судом срока тоже готовился к выходу. Но не тут-то было: «карты легли» против закрытия «дела ЮКОСа». Одним Ходорковский видится в виде мифического буревестника грядущей «цветной революции», другим чудится разгром «Роснефти». Словом, стали снова копать. Но следователи и прокуроры оказались в цейтноте: по всем возможным экономическим преступлениям истек срок давности, а «на кровавые руки» высочайшего разрешения, очевидно, дано не было. Но идею все-таки нашли. Простую, но понятную: Ходорковский – олигарх (а бывших олигархов не бывает), олигархам никто ничего даром делать не будет; соответственно, Ходорковский обязательно платил экспертам из «отмытых» денег за «правильное» заключение. Осталось найти пару самомнительных платежей, и можно предъявлять обвинения. Некоторым экспертам одновременно недвусмысленно намекают: брали деньги у государства – так и работайте на него, и нечего тут шакалить у адвокатов Ходорковского. Есть две основные теории дальнейшего развития «дела экспертов» (оно же – «третье дело ЮКОСа»): оно либо для того, чтобы Ходорковский не вышел, либо для того, чтобы, выйдя, он оставался без команды и под контролем. Возможно, что в какой-то момент Владимир Владимирович с Бастрыкиным просто подбросят монетку.
Когда же и чем закончится «дело ЮКОСа»? Такой вопрос стоял в 2003-м, такой вопрос, как это ни удивительно, стоит и сегодня. Дело приобрело столь системный характер, сплелось в столь огромный клубок различных людей и эпизодов, что попытка его «политически» и юридически прекратить может иметь самые непредсказуемые последствия. В том числе и для тех, кто это дело начинал и получил от него основные выгоды. А кто из них хочет рисковать? Поэтому конца «делу ЮКОСа» пока и не видно. Но за десять лет уже точно стало ясно: Париж – однозначно лучше, чем Краснокаменск.
