Развитие науки в России можно сравнивать с другими странами с помощью макроиндикаторов. Они имеют свои недостатки, но отмахиваться от тревожных сигналов и списывать отставание на «национальные особенности» или происки американских поставщиков данных – дело унылое и бесперспективное. Лучше открыто признать наши проблемы.

Я взял данные Organisation for Economic Co-operation and Development (OECD) по расходам на R&D и численности исследователей (база открыта для всех) и сравнил с данными платной базы Web of Science о публикационной активности в научных журналах, измерив корреляции на выборке из 28 стран (США, Китай, Германия, Франция, Япония и так далее). Данные о расходах на науку и о численности исследователей взяты за 2011 год (или последний год, по которому есть информация), данные о числе публикаций взяты суммарно за 2011–2012 годы. Отдельно подсчитано число публикаций в высокоцитируемых научных журналах, которые я определяю как журналы, входящие в верхнюю треть списка журналов по значению Eigenfactor хотя бы в одной области науки (например, «прикладная физика» или «зоология»). Именно в этих журналах публикуется львиная доля выдающихся научных результатов.

Web of Science не очень годится для сравнительного исследования социогуманитарных наук, поэтому проще считать, что в посте речь только о естественных и точных дисциплинах. С другой стороны, именно Web of Science упоминается в качестве основного мерила развития всей отечественной науки в программном указе Владимира Путина о KPI для Минобрнауки.

Вот некоторые результаты моих изысканий:

1. Есть сильная корреляция между расходами страны на R&D и численностью ее исследователей. Однако при этом расходы на одного исследователя различаются очень заметно, и в России они одни из самых низких по выборке, в два раза ниже, чем у Китая:

Внутренние затраты на R&D по паритету покупательной способности в расчете на одного исследователя (в эквиваленте полной занятости). Миллионы долларов США. Расчеты автора по OECD MSTI

2. Заметна также корреляция между расходами на R&D и числом научных публикаций. Судя по сделанному срезу 2011–2012 годов, Россия находится в общем тренде, хотя это скорее совпадение: если смотреть в динамике, зависимости числа публикаций от расходов на науку у нас нет, в отличие от того же Китая. Число научных публикаций России остается удивительно стабильным на протяжении уже второго десятка лет, а расходы на науку за тот же период выросли в несколько раз (с учетом инфляции).

3. Есть корреляция между расходами страны на R&D и числом ее публикаций в высокоцитируемых журналах. Но здесь Россия выбивается из тренда по причине того, что доля публикаций в высокоцитируемых журналах среди всех публикаций у нас худшая по выборке: всего 35% в сравнении с 65% у Китая и 76% у США. В результате число публикаций в таких журналах на одного исследователя у нас оказывается катастрофически низким:

Число публикаций типов article и review в высокоцитируемых журналах за 2011–2012 годы (по данным Web of Science) на одного исследователя (в эквиваленте полной занятости, данные OECD)

Зато «стоимость» одной публикации в высокоцитируемом журнале для нас оказывается наиболее высокой:

Внутренние затраты на R&D по паритету покупательной способности (по данным OECD, миллионы долларов США) в расчете на одну публикацию типов article и review в высокоцитируемых журналах за 2011–2012 годы (по данным Web of Science)

При этом, если брать «стоимость» публикации во всех журналах WoS, а не только в самых цитируемых, то Россия пропускает вперед Японию и Корею. В этих странах очень развита корпоративная прикладная наука, следовательно, значительная часть расходов идет на исследования и разработки, результаты которых не публикуются в научных журналах. В Японии государство финансирует лишь 16,4% затрат страны на R&D, а в России – порядка 70%.

Итак, что же получается? Результатов мирового уровня, опубликованных в высокоцитируемых журналах, в расчете на одного исследователя у нас просто кот наплакал. Для того, чтобы их стало больше, можно и нужно сделать очень многое, но очевидно, что без повышения средних расходов на одного исследователя не обойтись. Такого повышения можно добиться двумя путями. Какой предпочтительнее?

Ученых в России сотни тысяч. По данным OECD, число исследователей в расчете на одного занятого в экономике у России выше, чем у Нидерландов или Швейцарии. При этом реальная потребность в R&D у нас в разы ниже, если смотреть по уровню инновационной активности. Оборонка, бывшая драйвером науки и инноваций в советское время, былого влияния на сектор R&D пока также не возродила.

В нынешней ситуации замедления экономики трудно рассчитывать на сохранение темпов роста госрасходов на науку. В 2012 году эти расходы по сравнению с 2011 годом только снизились, если учитывать инфляцию.

Поэтому основным способом повышения эффективности финансирования науки могло бы стать масштабное сокращение численности исследователей в госсекторе и перераспределение денежных потоков в пользу тех, кто стремится работать на мировом уровне. В фундаментальных и части прикладных естественных наук это означает перераспределение в пользу тех, кто публикуется в ведущих научных журналах.